Шепот небес   ::   Проктор Кэндис

Хотя туземцев давно уже усмирили, а беглые каторжники не представляли такой серьезной угрозы, как раньше, Беатрис продолжала соблюдать меры предосторожности, помня о понесенных утратах и жертвах насилия.

Но и о случившейся семейной трагедии в доме старались не упоминать.

Джесси приоткрыла створки окна и шире раздвинула ставни. За огороженным садом она увидела прямоугольные здания ферм. Справа от них находился пруд, образовавшийся на месте ямы, из которой добывали глину, чтобы делать кирпичи для сооружения амбаров, сараев и других хозяйственных построек в усадьбе. За прудом располагалось фамильное кладбище, окруженное новой оградой, которую Уоррик возвел по настоянию матери. Джесси не могла разглядеть из-за деревьев, стоит ли памятник на могиле отца. Ансельма Корбетта похоронили рядом с его сыновьями и дочерьми. Джесси решила, что позже сходит на могилу отца.

– Прикрой плотнее ставни, Джесмонд, от прямых солнечных лучей может выгореть ковер, – попросила Беатрис.

– Хорошо, мама.

Джесси уже хотела выполнить просьбу матери и отойти от окна, но ее внимание привлекло еще одно кладбище. Оно находилось рядом с бараками, в которых жили работавшие в имении каторжники, число их могил увеличивалось с каждым днем. Погребенных насчитывалось уже более дюжины, над их холмиками возвышались простые деревянные кресты.

– Джесмонд, не забудь о ковре, – напомнила Беатрис, и Джесси наконец прикрыла ставни.

Пока мать переодевалась к ужину, Джесси вышла из дома немного прогуляться. Заходящее солнце отбрасывало длинные тени. Поколебавшись, девушка направилась по аккуратно подстриженной лужайке к пруду. Большинство семей крупных землевладельцев, живущих в округе, хоронили своих родственников на церковном кладбище в Блэкхейвен-Бей. Но Корбетты не принадлежали к их числу. Церковь в Блэкхейвен-Бей, возведенная на высоком живописном, открытом всем ветрам холме, возвышалась над морскими просторами, а Беатрис Корбетт ненавидела море.

Подойдя к родовому кладбищу, Джесси увидела новые каменные столбы ворот, на которые еще не успели навесить решетки. Здесь, вдали от моря, Ансельм Корбетт хоронил своих сыновей и дочерей, стараясь, чтобы ничто не напоминало его жене о той трагедии, которая произошла с их первенцем. Увидев могилу отца, Джесси почувствовала, как комок подступил к горлу, и судорожно сжала в руке букет из веточек цветущей яблони.

Ансельм Корбетт умер два года назад, и его могила успела зарасти густой травой. Только теперь, увидев ее, Джесси поверила в то, что отца действительно больше нет на свете.

Глотая слезы, она опустилась на колени рядом с мраморной надгробной плитой. Легкий ветерок, шелестевший в кронах буковых деревьев, росших у ограды кладбища, доносил запах скошенной травы и яблоневого цвета.

Два года назад, в день отъезда Джесси, когда отец поцеловал ее в последний раз, тоже цвели яблони. Он не хотел отпускать дочь в Лондон, ему казалась нелепой и даже неприличной мечта Джесси учиться в женском пансионе. Тем не менее Ансельм Корбетт помог дочери исполнить ее заветное желание. Он сломил сопротивление жены, и она в конце концов разрешила Джесси отправиться в Англию.

Джесси тяжело вздохнула при мысли о том, что больше никогда не увидит отца.

– Папочка, папа… – прошептала она. – Если бы ты знал, как мне тебя не хватает…

Она положила на могилу веточки цветущей яблони и закрыла глаза, чувствуя, как по ее лицу неудержимым потоком текут слезы.

Джесси не знала, как долго она простояла на коленях, предаваясь скорби. Ее вывел из задумчивости шум крыльев вспорхнувшей птицы. Девушка невольно открыла глаза и, обернувшись, увидела стоявшего у входа на кладбище каторжника, прислуживавшего в имении. Он молча наблюдал за ней, держа под мышкой деревянный ящик с инструментами.