Школьный роман   ::   Анисимова Ольга Викторовна

Наоборот, он постарался посильнее разогнаться, чтобы со свистом резануть воздух перед ее лицом в высоком прыжке в полтора оборота. Когда его коньки с глухим клацаньем коснулись асфальта, он бросил из-под черных солнцезащитных очков дерзкий взгляд насмешливых глаз и тут же отвернулся, так и не сказав ни слова завучу школы.

Маргарита Николаевна строго поджала губы, сдержав недовольную гримасу. Этот несносный юноша с утра испытывает ее терпение! Оделся кое-как: широченные бриджи, грязно — зеленого цвета с карманами — клапанами, нелепый платок на голове, эти дурацкие очки. Носится по городу с голым торсом — ни в какую не захотел надеть хотя бы майку, а на улице уже совсем не жарко. Еще и сюда примчался, на территорию школы, а ведь прекрасно знает, что она не терпит развязности в поведении и небрежности в одежде!

Маргарите Николаевне вдруг снова захотелось сделать так, чтобы этот мальчишка не учился в этом году в ее школе. Пусть заканчивает одиннадцатый класс где-нибудь по соседству. Маргарита Николаевна явственно чувствовала, что доведет он до беды и ее, и себя, и школу… Не разойдутся они нынче мирно, он с лихвой оплатит ей за все предыдущие годы спокойствия, терпения и послушания, он словно собрался вернуть ей должок… Маргарита Николаевна читала это в его глазах, высокомерном изгибе губ, в надменных жестах и горделиво-заносчивых движениях. Как бы ей хотелось их не видеть, не замечать, но Маргарита Николаевна не могла этого сделать. Куда ей было деваться от собственного ребенка, из робкого и застенчивого тихоню за одно лето превратившегося в невыносимо-упрямого, скандально-независимого и почему-то очень озлобленного … гаденыша?! Нет, она не должна так думать о сыне, но других слов Маргарита Николаевна подобрать не могла.

Женя Никитин всегда был самым прилежным и воспитанным мальчиком в школе. Даже в те времена, когда с дисциплиной еще были основательные проблемы, он был безупречен. Всегда аккуратный, вежливый, послушный. Но сын завуча и не мог быть иным. Если бы кто-нибудь пожаловался Маргарите Николаевне на него, она немедленно ушла бы с поста завуча. Она считала, что не имеет человек морального права руководить школой, да и вообще — быть учителем, если собственный ребенок плохо воспитан, распущен, груб. Поэтому со своим Женей Маргарита Николаевна всегда была очень строга. Она никогда не била сына и даже редко повышала на него голос. Ее методы воспитания были иными. Не тяжесть наказания, а неотвратимость наказания — вот, что должно воздействовать на ребенка. За любой, даже самый безобидный проступок, Женя лишался развлечений и прогулок. Вместо этого он стоял, как струна вытянувшись перед матерью, и слушал длинные и неприятные воспитательные речи — как надо себя вести, как не надо, что позволительно ребенку, что — нет… Эти беседы длились бесконечно долго, Женя изнывал от холодного тона матери, ее невероятно больно ранящих слов и готов был рыдать уже через пару минут после начала разговора. И он рыдал, размазывая слезы по лицу на протяжении всей беседы. Он чувствовал себя несчастным, униженным и нелюбимым…

А любви матери ему хотелось больше всего на свете. Любви, внимания и хоть немного ласки. Но всего этого ему не хватало. Во-первых, Маргарита Николаевна была всегда очень занята в школе, и у нее оставалось время только на то, чтобы отчитать сына за провинность или без эмоций спросить о его успехах. Во — вторых, Маргарита Николаевна сознательно избрала такую методику воспитания своего ребенка. Ведь он был не просто мальчиком — он был сыном учителя, завуча школы, а значит, объектом пристального внимания окружающих. Каждый был бы рад найти изъян в воспитании ребенка Маргаритой Николаевной, она знала это определенно, потому что в своих разговорах с родителями учеников всегда была категорична, строга, требовательна и даже безжалостна.