Сила любви   ::   Спенсер Лавирль

Разможженные черепа…

Кости, разбросанные в черном месиве крови и сажи…

Обгоревшая кожа…

Иногда даже обувь отыскать невозможно.

Пронзительный гудок автомобиля вернул Кристофера к реальности. Забывшись, он, оказывается, проехал указатель «стоп», даже не притормозив. Черт возьми, в таком состоянии нельзя вести машину. Иначе не избежать еше одной катастрофы.

Он вытер глаза рукавом рубахи и сосредоточился на дороге, пытаясь отвлечься от назойливых кошмарных видений. Надо во что бы то ни стало дотянуть до дома миссис Рестон.

Но мысль о ней вновь повергла его в ужас. Мать… Господи всемогущий, да как же сказать матери о случившемся? К тому же матери, уже потерявшей однажды ребенка?

Она пережила смерть своего второго ребенка. Грег тогда был еще совсем маленьким, так что почти не помнил этого. Но, когда он подрос, мать часто напоминала ему о случившейся когда-то трагедии. Она всегда говорила, что для нее нет ничего важнее семьи и что никогда нельзя забывать о ребенке, даже если его уже нет в живых. Она оставалась преданной женой и матерью и, повинуясь великому чувству ответственности, не оставляла попыток забеременеть вновь. Так на свет появилась Дженис, младшая сестра Грега. А через девять лет родился и Джои.

В возрасте тридцати шести лет мать Грега овдовела, потеряв горячо любимого мужа. Он умер от мозговой аневризмы, трое суток промучившись на госпитальной койке. Но миссис Рестон вновь выстояла, проявив завидное мужество. Оставшись с тремя детьми на руках, без профессии, с мизерным капиталом в двадцать пять тысяч долларов, выплаченных в качестве страховки за смерть мужа, она тем не менее не утонула в своем горе. После консультации в местном центре профессиональной подготовки она окончила курсы по основам бизнеса, прослушала годичный курс лекций в школе торговли и выкупила цветочный магазин, обеспечив этим себе и детям достойное существование.

Это ли не сила? Пожалуй, уместно было бы даже сравнение со скалами Гибралтара. Но и скала может дать трещину, если давление на нее окажется избыточным.

Подъезжая к дому миссис Рестон в тот трагический июньский день, Кристофер Лаллек никак не мог сообразить, как же все-таки сообщить ей страшную весть о том, что она потеряла еще одного ребенка. Ничего утешительного он так и не придумал.

Дом Рестонов находился недалеко от станции – всего в двух милях. Почти всю дорогу Кристофер проехал словно в забытьи, но сейчас, свернув на Бентон-стрит, разволновался и, словно очнувшись, стал настороженно разглядывать окрестности. Путь его лежал по тенистой улице, что шла вдоль излучины Миссисипи; по обе ее стороны тянулись старинные, ухоженные дома. Миссис Рестон жила в нескольких кварталах от Ферри-стрит, дом ее выходил окнами на юго-запад. Это был чудесный старинный домишко, с черными ставнями и украшавшим парадный вход цветником, выложенным из желтого кирпича и засаженным красной геранью. Во дворе росли мощные клены, кроны их были подстрижены так идеально, что издалека деревья напоминали леденцы на палочке. Вокруг стволов, в выложенных кирпичом цветничках, белели петунии. Газон возле дома был аккуратно подстрижен, но возле обочины явно засыхал, и сейчас там как раз вовсю старался вибрационный разбрызгиватель, который не пощадил ни ветрового стекла автомобиля, ни локтя Кристофера, выставленного в окно.

Кристофер притормозил возле гаража, стоявшего особняком от дома. Дверь в гараж была открыта. Рядом с пятилетней давности голубым «понтиак-седаном» миссис Рестон, на бампере которого рыжей краской было выведено: «Цветы делают нашу жизнь прекраснее», нашлось место и для автомобиля Кристофера.