Синеглазый дьявол   ::   Уайтсайд Диана

Такое невозможно представить себе – все равно что заниматься стиркой и остаться совершенно сухой. Однако Виола навострила ушки, ожидая дальнейших сплетен.

– Почти всегда она и оказывается единственной трезвой из всех девушек. А он чертовски хорошо дает на чай.

– Сколько? – спросила Салли, голос у нее от жадности стал резким.

– Десять долларов за ночь, может, и больше сверх того, что платит миссис Смит. Все зависит от его желания.

– Слыхала я рассказы, что у него есть какие-то странные способы… – Голос Салли замер, вызывая на доверительность.

– Он бывает очень странным. Любит надевать эти французские письма, когда сидит на женщине. Но Перл все легко ему прощает.

Что такое французские письма? Кусок бумаги, обмотанный вокруг его интимного места? Нет, не может быть; бумага не продержалась бы и двух секунд после того, как мужчина начинает свое дело, хотя письмо может что-то еще дать женщине, о чем стоит подумать.

– За десять баксов он может одеваться хоть как краснокожий индеец, – фыркнула Салли.

– А Перл всегда говорит, что ночь с ним прекрасна, как долларовая бумажка. – В голосе Лили Мей снова слышалось мурлыканье.

Виола смущенно переступила с ноги на ногу. От картин, нарисованных таким голосом, у нее перехватило дыхание и обдало влажным жаром. Неужели Перл действительно считает такое частое мужское внимание приятным, а не докучным?

Салли свистнула.

– Может, тогда и я буду пить поменьше! – Лили Мей усмехнулась.

– Когда рак клешней свистнет!

Виола подумала, сколько же денег потратил Уильям Донован в заведении миссис Смит и как скоро такая сумма освободила бы ее для новой жизни. Ее заинтересовало также, что именно он делает с девушками наедине.

Она громко постучалась и стала ждать. Лили Мей и Салли замолчали. Послышались тяжелые шаги Лили Мей. Она открыла дверь, как всегда, облаченная в накрахмаленный белый передник и алый тюрбан, и как всегда, опрятная и улыбающаяся.

– Доброе утро, миссис Росс. Пожалуйста, заходите.

– Спасибо, Лили Мей, – И Виола вошла на кухню. Кухня сверкала белизной, солнце проникало туда через полосатые занавески и падало наискосок на вышитую скатерть. В большой кухне с огромной чугунной плитой готовились самые причудливые блюда и ежедневно кормились полдюжины «молодых леди» миссис Смит.

Белокурая Салли, сидевшая за столом, улыбнулась Виоле. Цветастый шелковый халат облегал ее пухлое тело. На внутренней стороне груди виднелся едва заметный синяк. Она затянула пояс потуже и налила себе еще кофе, стараясь перебить запах виски.

– Доброе утро, Салли, – вежливо кивнула Виола, приспособила корзину поудобнее у себя на бедре и снова повернулась к Лили Мей.

– Как чувствует себя сегодня утром миссис Уотсон? – спросила Лили Мей.

– Прощается с мистером Джонсом. Он сегодня уезжает в Колорадо с большим караваном, который ведет преподобный Чамберз, – ответила Виола, стараясь не смотреть на корзину от булочника, нагруженную свежеиспеченными пирогами. По крайней мере один из них – яблочный, а другой пахнет, как шахматный пирог, самый любимый ею в детстве. – Я сумела оттереть винное пятно на французском корсете, – заметила она, чтобы у нее перестали течь слюнки.

– Великолепно. – Лили Мей просияла, ее мрачное лицо расплылось в улыбке. – Миссис Смит будет здорово рада, что ей не придется менять модную упряжь. Да вы поставьте вашу корзину вон на тот стол, больно уж она большая.

Виола так и сделала. Она изо всех сил старалась не вдыхать соблазнительный запах бисквитов и острого томатного соуса, стоявшего на плите. Но когда она повернулась, Лили Мей сунула ей в руку чашку.

– Выпейте кофе, пока я соберу грязное белье после вчерашней ночи.

– Благодарю вас. – Виола приняла чашку, но напряглась, когда Лили Мей протянула ей бисквит.