Сказочник   ::   Орбенина Наталия

Полиция сняла обвинение в убийстве с Тимофея Григорьевича. Он снова кипел в работе, дело понемногу поднималось, обороты и барыши росли. Не росли только понимание и теплота между супругами. Сын Гриша принялся помогать отцу, хотя отношения между ними стали совсем другими. Сын уже не трепетал, как раньше, не принимал беспрекословно слова родителя. Да и тот понимал, что прежнему сыновнему почитанию и доверию пришел конец.

Ангелина Петровна воспряла духом и ожила. Теперь ее душа удивительным образом успокоилась. Она заметно повеселела и похорошела. Пошила себе несколько обнов, заказала модные шляпки. Тимофей Толкушин по-своему расценил все эти изменения. Со временем, когда образ покойной возлюбленной постепенно испарялся из его памяти, он снова стал подумывать о жене, о семье. Что ж, со всяким бывает, значит, так Богу было угодно – провести его и жену через эти тернии. Но зато, зато теперь-то уж они снова будут любить друг друга как никогда! Видать и Геля, родная, так думает, вон как глаза-то светятся, как сапфиры!

– Геленька! – Тимофей вышел из кабинета, где работал весь день. – Геля! – и он потянулся к жене, чтобы поцеловать ее как в былые времена, словно меж ними и не было никаких потрясений.

Ангелина Петровна мягко отстранилась и села поодаль, взяв на колени рукоделие.

– Я, Тимофей Григорьевич, думаю вскорости в Париж поехать. – Русая голова склонилась над работой.

– Что ж, хорошая идея! – Тимофей выглядел несколько обескураженным. Он ожидал, что верная и нежная его жена только и ждет его знака, чтобы вновь броситься в его объятия. – А то и Григория возьми с собой, пусть на Европу посмотрит. И тебе одной не скучно будет! А денег возьми, сколько пожелаешь, чтоб ни в чем отказу не было супруге и сыну Тимофея Толкушина!

– Благодарствуй! – Ангелина подняла голову и слегка улыбнулась. – Меня долго не будет, Тимоша. – Она помолчала, рукоделие лежало на коленях нетронутое. – Я к адвокату уже сходила, сходи и ты покудова. Готовь бумаги на развод.

Она оставила рукоделие на диване и пошла к себе. Тимофей Григорьевич остался стоять посреди комнаты как громом пораженный.

Судебный процесс Нелидова вызвал ажитацию в столице. Не было газеты, которая бы не послала своего репортера в зал окружного суда. В самом суде творилось нечто невероятное. Обстоятельства дела были настолько необычны, драматичны, что привлекали огромное количество публики. Вся труппа «Белой ротонды», оставив на время сцену, переместилась в зал суда. Никто из актеров не мог понять, как это они проглядели у себя под носом такую драму, просто Шекспир! В разношерстной толпе совершенно затерялись две дамы в густых вуалях. Одна из них, та, что была в трауре, выглядела помоложе своей наперсницы. Дамы приходили на каждое заседание и с трепетом слушали прения сторон. Слава богу, что судья не привлек ни ту ни другую в роли свидетельниц, их показания по настоянию следователя Сердюкова были зачитаны в письменном виде. Слишком страшными были переживания, слишком тяжело было вновь все чувствовать и пересказывать.

Обвиняемый сидел на скамье подсудимых и казался совершенно спокоен. Лишь иногда по его лицу пробегала тень. Навряд ли он успокоился и смирился с чудовищной ролью, которую сыграл в его жизни Рандлевский. Вероятно, просто его душа уже не могла пребывать в изнеможении и оцепененела. Присяжные совещались долго и наконец вынесли вердикт «невиновен». Обстоятельства вынудили подсудимого, который находился в чрезвычайной аффектации, убить человека, принесшего ужас и смерть в его дом.

После оправдательного приговора Нелидов распрощался с адвокатом и следователем Сердюковым, пожал им руки и двинулся прочь из зала суда, шарахаясь от назойливых репортеров.