Сладкий папочка   ::   Клейпас Лиза

– Ты мне и так уже достаточно всего надарил.

Не отрывая взгляда от дороги, Гейдж подносит мою руку к губам и целует мои пальцы.

– Ну почему всякий раз, как я что-то тебе дарю, тебе становится так чертовски неудобно?

И я понимаю, что умение вежливо принимать подарки – целое искусство, которое я еще не освоила.

– Я не привыкла к подаркам, – признаюсь я. – Особенно когда нет никакого праздника или дня рождения. И даже раньше, до того как ты подарил мне... это...

– Ранчо.

– Да, еще раньше, до этого ранчо, ты уже и так сделал для меня столько всего, что мне с тобой жизни не хватит расплатиться...

– Милая, – его тон терпелив, но я безошибочно улавливаю в нем явное раздражение, – тебе придется поработать над тем, чтобы стереть в своей голове этот невидимый, только тебе известный баланс, графы которого ты постоянно заполняешь. Успокойся. Ведь я, делая тебе подарки, тоже получаю удовольствие и вовсе не хочу потом все это тысячу раз обмусоливать. – Он бросает взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Каррингтон в наушниках. – В следующий раз, как я тебе что-нибудь подарю, от тебя потребуется только сказать «спасибо» и заняться со мной сексом. Это все, что мне от тебя нужно.

Я сдерживаю улыбку.

– О'кей.

Мы въезжаем в железную арку футов в двадцать высотой, опирающуюся на два массивных каменных столба, и едем дальше по мощеной дороге, которая, как я наконец догадываюсь, и есть дорога к нашему ранчо. Минуя поля, засеянные озимой пшеницей, в пятнах крылатых теней от гусей в небе, плотные мескитовые и кедровые заросли, пригнувшиеся к земле колючки груш в отдалении.

Дорога ведет к большому старинному викторианскому особняку из камня и дерева, расположенному в тени дубов и пеканов. Мой ошеломленный взгляд ловит каменную конюшню... загон для лошадей... пустой птичий двор – все это обнесено булыжной оградой. Большой и крепкий дом – просто чудо. Я сразу вижу, мне и говорить не надо, что здесь рождались дети, соединялись пары, происходили семейные ссоры, здесь, под этой остроконечной крышей, жила любовь и звучал веселый смех. Это то место, где чувствуешь себя как в крепости. Это настоящий дом.

Машина тормозит возле гаража на три автомобиля.

– Дом полностью отремонтирован, – говорит Гейдж. – Тут современная кухня, большие ванные, есть телефон и выход в Интернет...

– А лошади здесь есть? – вклинивается возбужденная Каррингтон, срывая с головы наушники.

– Есть. – Гейдж с улыбкой поворачивается к ней, подпрыгивающей на заднем сиденье. – Не говоря уж о бассейне и горячей ванне.

– Я мечтала о таком доме, – говорит Каррингтон.

– Неужели? – Я и сама слышу, что мой голос звучит как во сне. Я отстегиваю ремень безопасности и выбираюсь из машины, не сводя глаз с особняка. В своих страстных мечтах о семье и доме я никогда не могла себе ясно представить, как все это должно выглядеть. Но то, что я увидела, кажется мне таким совершенным, что лучшего и не надо. Дом окружен террасой с качелями, а пространство под потолком выкрашено голубой краской, как это делали в старину, чтобы осы не строили гнезд. С деревьев вокруг нападало столько пеканов, что можно, наверное, набрать несколько ведер.

Мы заходим в помещение с работающим кондиционером, с интерьером в белых и кремовых тонах, с сияющими, отполированными мескитовыми полами, отражающими падающий из высоких окон свет. Стиль, в котором оформлен интерьер, в глянцевых журналах называют «нью-кантри», что значит минимум кружев и оборок, но все диваны и кресла мягкие, и подушек – в изобилии. Каррингтон издает радостный вопль и тут же исчезает, перебегая из одной комнаты в другую. Время от времени она возвращается рассказать о каком-нибудь новом открытии.

Мы с Гейджем обходим дом не спеша.