Сладостное заблуждение (Сладостное отступление)   ::   Харт Джессика

Неожиданно нахлынули воспоминания о Стивене, она села в траву на обочине и тупо уставилась на то место, где только недавно во всей своей красе стоял «роллс-ройс». Без него дорога казалась очень тихой и на удивление пустынной или без его несносного водителя…

Лицо американца с выражением радостного самодовольства, которое выводило ее из себя, возникло перед ней. Вряд ли он остановится в Стинч-Магна, успокаивала она себя. Там нет ничего, что могло бы его заинтересовать, ну разве сделать пару снимков на память. Возможно, именно для этого он туда и едет.

Когда Абби дошла до городка, она была утомлена, очень раздражена и ее мучила жажда. Прогулка пешком оказалась гораздо утомительнее, чем она предполагала, к тому же ее босоножки, превосходно служившие ей во время велосипедных прогулок, оказались совершенно непригодными для ходьбы. Она сильно натерла ноги. Мысль о том, что всего этого можно было бы избежать, прими она предложение американца подвезти ее, нисколько не способствовали улучшению настроения.

Повернув на свою улочку, Абби остановилась как вкопанная. И не только потому, что увидела стоявший там темно-зеленый «роллс-ройс», но и потому, что он был припаркован рядом с ее домом.

Обычно вид дома будил в Абби приятное чувство собственности, хотя, надо признать, он представлял собой очень скромное жилище. Это был один из двух коттеджей, выстроенных под одной крышей. Он был вдвое меньше своего соседа и состоял из двух комнат внизу и двух наверху, но для Абби он воплощал в себе все, о чем она когда-либо мечтала. Девушка со старомодными взглядами в старомодном доме, шутили друзья, но Абби не обращала на это никакого внимания. Старые, сложенные из больших неровных камней стены, казалось, вырастали прямо из-под земли, и, когда на них останавливались послеполуденные лучи солнца, камни начинали испускать какое-то мягкое, золотистое свечение. Тростниковая крыша, изначально покрывавшая оба дома, сгорела несколько лет назад, и ее заменили черепичной. Это была, пожалуй, единственная уступка симметрии в архитектуре двух домов. Все окна были разного размера, и если парадная дверь миссис Уолкер выходила на крыльцо, увитое пышнорастущими глициниями, то Абби довольствовалась обычной деревянной дверью, выходящей прямо на дорожку, ведущую к калитке. Все это придавало домам какой-то кривобокий вид.

Медленно толкая вперед свой велосипед, Абби думала, что по сравнению с этой машиной все вокруг выглядит старым хламом. Поставленная на обочине, она казалась здесь совершенно неуместной и будила в Абби воспоминания о смеющихся глазах ее хозяина и тревожащем душу ощущении внутреннего тепла. Абби посмотрела вперед, потом оглянулась назад, не в состоянии вообразить, кто из соседей мог бы ожидать такого гостя, но, кроме отдаленного шума газонокосилки, она не услышала ничего — спокойные и безмятежные фасады домов были молчаливы.

Ей абсолютно все равно, к кому этот американец приехал в гости, по-прежнему уговаривала себя Абби. Прислонив велосипед к стене, она ступила в прохладную, выложенную каменной плиткой прихожую. Она открыла холодильник, налила себе стакан холодного сока и, сев на свое любимое место на крыльце кухни, улыбнулась, увидев, как полосатый кот, позевывая, вышел из-под розовых кустов, приветствуя ее. Илайджа всегда выходил ей навстречу, когда она возвращалась домой. И хотя она жила одна, Абби никогда не ощущала одиночества в его нетребовательной компании. Она почесала его за ухом, и кот заурчал от удовольствия в знак признательности.

— А вот и ты. — Подняв глаза, Абби увидела, что с другой стороны забора, разделяющего два садика, стоит улыбающаяся Летти Уолкер. — Заходи, дорогая, выпей чашечку чаю. Я хочу тебя кое с кем познакомить. Я искала тебя сегодня весь день.