Сон в летний день   ::   Миллер Линда Лейл

Божественное дыхание и одновременно реальная, осязаемая тяжесть тела в его руках, к тому же ее кожа и зубы необычно белы и ровны. Браден, однако, подумал, что и сам имел на редкость хорошее здоровье и крепкое телосложение, но, конечно, не был ни ангелом, ни волшебником.

— Что, — начал он говорить, когда конь пересек подъемный мост и копыта застучали по деревянному настилу. — О чем вы болтаете?

Она сделала глубокий вдох, откинула по сторонам две яркие ленты, которые спадали на лицо с венка из цветов.

— Хорошо. Это нелегко вам объяснить. Я всегда интересовалась рыцарскими временами и замками и даже играла Гвиневеру в Камелоте в нашем театре в колледже.

Они пересекли ворота с опускающейся железной решеткой и оказались на нижнем дворе замка.

— Гвиневеру? — спросил Браден. Он слышал легенды о короле Артуре, когда был ребенком, и любил их, но не мог представить, что они будут иметь отношение к настоящим событиям. — Я помню, что вы назвались Франческой.

Она улыбнулась, и эффект был поразительным: подобно тому, как солнечный луч внезапно пронизывает очень чистую воду. Он снова испытал потрясающее чувство, очень схожее с переживаниями детства.

— Мои друзья зовут меня Франки, — сказала она.

Браден усмехнулся в ответ — он не мог позволить себе называть женщину таким коротким именем, которое больше подходит парню, и всегда будет звать ее “Франческа”. Всегда? Это слово ударило ему в голову, подобно крепкому вину, вызывая стеснение в мозгу.

— Вы путешествуете с актерами или с кукольниками? — спросил он. — Я не видел вас раньше.

Она рассмеялась, и этот звук пронзил ее сердце, как удар копья, одновременно с болью и сладостью.

— Вы знаете, это одна из моих фантазий, где мужчина собирается меня похитить. Обычно он неплохой парень. И вы неплохой, не так ли?

Он был снова поставлен в тупик, и это было непонятно ему. Его рука чуть плотнее обхватила ее.

— Я не знаю, — сказал он задумчиво. — Никто не укажет путь, по которому следует идти по жизни.

Браден почувствовал, что его шея краснеет, потянул на себя поводья и, повернувшись на одной мускулистой ноге, спешился, мягко опустил Франческу на землю.

— Кроме того, я никогда не похищаю женщин. Они сами всегда шли в мою постель, совершенно добровольно.

Очаровательные щечки Франчески порозовели, серые глаза заблестели.

— Я не собираюсь идти в вашу постель, ни по собственной воле, ни по-иному.

— Посмотрим, — сказал Браден, придерживая коня. Он передал поводья подбежавшему мальчику, схватил Франческу за руку и устремился с ней по направлению к главной башне.

Полный желания, герцог был озадачен венком из цветов на голове Франчески, который был куплен ранее ею в реальном мире. Затем, под звуки труб, он повел ее в главный зал башни. Пол был покрыт связками тростника, а по сторонам рыцари упражнялись в метании дротиков и боролись на руках. Нигде не было видно каминов, печей, труб, но вместо этого в центре зала пылал огонь в огромном очаге. Дым поднимался и уходил в большое круглое отверстие в крыше.

Франки закашлялась, на ее глазах от дыма выступили слезы. Но она не могла поверить в то, что предстало перед глазами. Несомненно, это была тщательно выработанная подсознанием галлюцинация, редко встречающаяся без предварительного приема наркотиков. Может быть, пшеничная лепешка, которую она съела утром в гостинице, была чем-то начинена? Кто-то подмешал ей наркотик? Оба предположения были маловероятными, но она обнаружила себя в таком месте и таком столетии, о котором только читала. Нельзя сказать, что прочитанное имело большое значение для Франки, включая и необыкновенную притягательность герцога, которую она чувствовала.