Средневековый варвар   ::   Лондон Кейт

— Это правда? — медленно проговорил Уайет, переводя взгляд с лица Таллулы на их сплетенные воедино тела, сияющие в отблесках пламени камина.

— Да, такая же правда, как небо, ветер и горы… Я тебя люблю…

— И я тебя люблю, Таллула, — прошептал он, стирая поцелуем слезы радости с ее щек.

— Докажи, — задорно бросила она, хотя знала, что и тогда, когда эта пора их жизни превратится в воспоминание, любовь, объединяющая их, будет греть им сердца.

Но Уайет не спешил выполнять приказание. Взяв лицо Таллулы в ладони, он провел большими пальцами по скулам, погладил виски.

— Если у нас будет ребенок — а я в этом уверен, — он лишь углубит то, что уже есть между нами.

— Знаю… Он обогатит нашу любовь. Таллула понимала, что Уайет разделит все ее радости и печали; он будет рядом в предрассветном сумраке, в солнечный день, в ночной темноте.

— Знаю, — снова шепнула она, целуя блеснувшее у него на пальце кольцо.

— Я так люблю тебя, Таллула, — повторил Уайет, отыскивая чувствительные уголки ее губ. Таллула задохнулась от восторга.

— Как ты догадался, что я это обожаю?

— Я же ловец-профессионал, — пробормотал он. — Инстинкты нас не подводят. А как же иначе! Золотую рыбку легко не поймаешь. Она осторожна и увертлива…

— Но тебе все нипочем, — поддразнила его Таллула.

Затем она стала показывать свои новые навыки, и Уайет умолк.



ЭПИЛОГ

— Папа, розовая толпа уже идет! — задорно крикнула четырехлетняя Чериш, забираясь на кровать.

Приоткрыв один глаз, Уайет взглянул на светлеющий за окном спальни горизонт.

Зевнув, он потянулся, кутаясь в теплое одеяло и с наслаждением впитывая запахи и звуки пробуждающегося дома. Каждый новый день был лучше предыдущего и доверху наполнен любовью.

Одинокая, унылая, мрачная дорога осталась позади, впереди только ослепительный солнечный свет…

Чериш прыгала на нем, не давая забыть о своем присутствии.

Когда она родилась, Уайет плакал, не в силах скрыть свою радость. Таллула поднесла его руку к губам, и, хотя лицо ее еще несло на себе следы родовых мук, в ее глазах он прочел безграничную любовь.

— Ну, пап! — нетерпеливо настаивала Чериш. — Ты уже проснулся?

— Та самая страшная розовая толпа? — спросил Уайет, притворяясь испуганным.

В день открытия рыболовного сезона розовая толпа не даст ему покоя. Он будет вынужден без конца снимать рыбу с крючка и потрошить ее.

Розовая толпа не выносит рыбьей требухи. Охая и ойкая, она будет смотреть на него с мольбой в глазах. Старшая розовая толпа — сестры Уайета — тоже никогда особо не любила этот эпилог рыбной ловли.

Чериш, взъерошенная четырехлетняя девчушка, улеглась на кровать рядом с ним, затем вдруг натянула ему на голову одеяло.

— Я тебя спрячу, пап, — радостно заявила миниатюрная копия Таллулы, забираясь под одеяло. — Маме, наверно, не нравится эта ночная сорочка. Она все время ее снимает. И сейчас вот надела твою пижамную куртку, оставив тебе только штаны. Купи ей длинную рубашку со свинками, как у меня.

С лестницы донеслось радостное похрюкивание Лероя.

— Замечательная мысль, — согласился Уайет, принимая влажный поцелуй Чериш. Девочка смахнула один розовый лепесток с его подбородка, другой — с плеча.

— Пап, ты знаешь, что твоя и мамина кровать усыпана цветами?

— Ночью к нам приходила цветочная фея.

Из Таллулы получилась замечательная цветочная фея пяти футов одиннадцати дюймов.

Чериш снова накрыла отца с головой одеялом.

Закрыв глаза, Уайет предался размышлениям об улыбнувшемся ему счастье. Чериш снова запрыгала, нетерпеливо ожидая прибытия остальных.

— Пап, ты не бойся, — заговорщицки шепнула она ему. — Я тебя спрячу, а потом ты поможешь мне поймать мою крупную рыбину…

Вдохнув задержавшийся на подушке аромат своей жены, Уайет провел рукой по хранящей ее тепло простыне.

Их семья растет…

Это Фоллен, расцветшая в сильную красивую женщину.