Странные клятвы   ::   Патни Мэри Джо

Даже теперь она дрожала от страха, пока ее губы не коснулись его рта.

Стена сомнений, отделявшая ее от женщины, ко­торая была женой этого мужчины, разбилась, как стек­ло, разлетелась на куски. Мериэль ощутила, что ее переполняет любовь.

– Бог свидетель, я люблю тебя, Адриан, – про­шептала она, плача и смеясь одновременно. – Не знаю, как смогла забыть это даже на мгновение. Наверное, где-то в глубине души я опасалась, что никогда не буду свободной, если признаюсь в силе любви к тебе.

Уорфилд сжал ее в объятиях с силой утопающего, хватающегося за соломинку.

– Не имеет значения, что ты забыла, – его голос дрожал. – Главное, сейчас ты вспомнила.

Голод, испытываемый Мериэль за долгие недели одиночества, усилил желание. Слов было явно недо­статочно, только страсть могла выразить счастье и потребность друг в друге.

Эротические мечты Мериэль казались живыми, но все же какими-то нереальными, но теперь она чув­ствовала, что желание, охватившее ее, реально. Каж­дая частичка тела отвечала на ласки Адриана, на по­целуи и жадные, ищущие руки. Запах, прикосновения, вкус опьянили ее. И Мериэль знала, что прекрасна, ибо ее красота отражалась в его глазах.

Потребность удовлетворить страсть оказалась на­столько сильной, что впоследствии Мериэль не пом­нила такие детали, как раздевание, сооружение им­провизированной постели из плащей. Единственной реальностью была страсть. Она хотела, нет, нужда­лась, чтобы их тела соединились, как уже соедини­лись сердца и души.

После обоюдного сумасшествия они лежали, не разжимая объятий, насытившись друг другом. Адри­ан погладил теплое плечо жены.

– Я считал, что потерял тебя навсегда, моя доро­гая. Никогда не думал, что смогу вновь испытать счастье по эту сторону могилы.

Ресницы Мериэль взметнулись вверх.

– Бог иногда ведет нас странными и таинственны­ми путями, – с улыбкой ответила она. – Когда я стра­дала и мучилась перед постригом в монахини, то моли­лась Деве Марии, и она послала мне видение: передо мной лежали две дороги. Одна, чистая и светлая, вела к монастырю, а другая, темная, таинственная и дово­льно страшная – неизвестно куда. Но чистую и свет­лую дорогу преградил ангел с горящим мечом. У него были серебристые волосы, и такого прекрасного, но, в то же время, опасного существа мне не доводилось видеть, – улыбнувшись, Мериэль ласково провела ру­кой по волосам мужа. – Он, между прочим, как две капли воды походил на тебя, дорогой. Думаю, нам пред­определено быть вместе. И опять же, я не понимала этого до тех пор, пока ты не дал мне право выбора.

Адриан расплел роскошные волосы жены и прядя­ми разложил по плечам и груди.

– Почему ты солгала, когда я впервые встретил тебя?

– Теперь это кажется смешным и глупым, но тог­да я боялась, что ты можешь причинить зло Эвонли и его обитателям. Я слышала много плохого о графе Шропширском, а ты показался очень опасным.

– Ричард предполагал подобное. Наверное, мне надо было немного мягче вести себя, – лицо Уорфилда стало серьезным. – Когда мы только поженились, я был на седьмом небе от счастья, хотя мою радость омрачала мысль, что произойдет, если ты вспомнишь прошлое. И только сейчас я ничего не опасаюсь и считаю, что мы наконец по-настоящему женаты.

– Прости меня, любимый, – прошептала Мери­эль, – за потерянное время и горе, которое причини­ла тебе.

Уорфилд вытянулся рядом, подперев голову ру­кой.

– Тебе не за что винить себя. Последние несколь­ко недель были настолько ужасными, что мне каза­лось, будто я выстрадал все свои грехи, – он поцело­вал ее ладонь, затем покрыл поцелуями тонкое запястье.

Пальцы Мериэль затрепетали от удовольствия.

– А я думаю, если бы ты стал монахом, весь мир надел бы вдовье покрывало.