Сватовство по ошибке   ::   Миллер Надин

Я и сам ее не видел лет пятнадцать. Ее мать сбежала во Францию, задрав хвост, и прихватила с собой Мэдди, как только обнаружила, что эти титулованные хлыщи из лондонского высшего света не удостоят своим вниманием жену простого купца. Я тогда владел всего одним кораблем и сам был на нем капитаном, поэтому ничего не мог с этим поделать. Но теперь ситуация изменилась. Теперь я богат и желаю, чтобы перед Мэдди были открыты все двери в Лондоне, в том числе и двери Карлтон-Хаус. И если для того, чтобы добыть ей титул, нужно потратить состояние, я готов.

Харкур грохнул кулаком по столу с такой силой, что чернильница подпрыгнула и оказалась в опасной близости от края. От этого звука в похмельной голове Тристана заплясали черти. Только силой воли он заставил себя сдержать стон.

Но Гарт уже не считал нужным соблюдать приличия. Зажмурившись, он прижал трясущиеся пальцы к вискам: дикое предложение Харкура в сочетании с выпитым коньяком довело его почти до предела.

Харкур помахал у Гарта перед носом пачкой расписок:

– Соглашайтесь на мое предложение, милорд. Или откажитесь и примите все последствия. В конце концов, вы не единственный обнищавший аристократ в Англии. Не вы первый, не вы последний.

Гарт испустил стон.

– Хотел бы я знать, часто ли людям в вашем положении предоставляется шанс выкрутиться из неприятностей и получить в придачу хорошую, крепкую женушку?

– Крепкую? – слабым голосом переспросил Гарт. Болезненно скорчившись, он по-прежнему сидел с закрытыми глазами.

Тристан бросил на брата нервный взгляд, но Харкур, по-видимому, ничего не замечал.

– Ну, что скажете, мой мальчик? – Казалось, от его мощного баритона в кабинете вот-вот начнут трястись стены. – Договорились? Меняем состояние на кандалы?

Гарт бросил на Тристана жалобный взгляд, в котором читался ужас лисицы, затравленной свирепыми гончими и уже понимающей, что минуты ее жизни сочтены.

– Договорились, – сдавленным голосом пробормотал пятый граф Рэнда и, к ужасу Тристана, рухнул на колени рядом с письменным столом Калеба Харкура и опорожнил желудок в собственную бобровую шапку.

***



Мадлен Харкур не знала, кто стучится в двери скромного жилища ее деда – друг или враг. С одинаковым успехом это мог оказаться и роялист, пришедший на помощь умирающему аристократу, и бонапартист, вознамерившийся отомстить одному из самых ярых противников императора.

Пять дней назад до Лиона докатились слухи о том, что Корсиканец бежал с Эльбы, и с тех пор на каждом углу собирались группы сторонников императора, взволнованно обсуждающих планы возвращения Бонапарта к власти. А сегодня стало известно, что император со своими верными людьми уже добрался до Гренобля, и заговорщики почувствовали себя на высоте. Теперь они безнаказанно расхаживали по улицам и били стекла в витринах лавок и в домах известных роялистов. Дворецкий и камердинер деда Мадлен уже покинули своего господина, с ними ушла и унылая старуха, в последние шесть лет совмещавшая обязанности экономки в доме и дуэньи Мадлен. Девушка понимала, что не вправе винить их.

Стараясь двигаться неслышно, она подкралась к окну своей спальни, откуда был виден парадный подъезд. Осторожно отодвинув занавески, Мадлен выглянула наружу. Уже сгущались сумерки, но в ярком свете луны у дверей отчетливо был виден человек, стучавший в дверь. Он был высокий… пожалуй, слишком высокий, чтобы оказаться одним из французских аристократов, наведывавшихся время от времени в дом старого графа.

Несколько долгих, ужасных минут Мадлен стояла, прижавшись к стене, и только когда стук прекратился, она перевела дыхание, только сейчас заметив, что все это время старалась не дышать.