Тайная страсть   ::   Линдсей Джоанна

И поскольку у меня не оставалось ни малейшего шанса поймать его, я не слишком расстраивалась.

— Значит, ты просто не любила его по-настоящему, — упрямо возразила Бет.

Кэтрин, поколебавшись, покачала головой:

— Любовь, Бет, — то самое чувство, которое приходит и уходит с поразительной регулярностью.

Возьми хоть свою подругу Мэри. Сколько раз за все это время, что ты ее знаешь, она была влюблена? Шесть? Восемь? По-моему, не меньше.

— Это не любовь, а увлечение. Мэри слишком молода, чтобы понять, каким бывает истинное чувство.

— А ты, в восемнадцать, считаешь себя достаточно взрослой?

— Да! — решительно кивнула Бет. — О, Кит, почему ты не желаешь понять? Я люблю Уильяма!

Пришло время открыть глаза наивной Бет и заставить ее увидеть суровую правду. Очевидно, сестра не пожелала выслушать наставления отца.

— Лорд Сеймур — охотник за приданым. Он проиграл все свое наследство и теперь волей-неволей должен жениться на деньгах, а ты, Элизабет, богатая невеста.

— Я не верю этому! И не поверю никогда!

— Отец не стал бы лгать в подобных случаях, и если лорд Сеймур утверждает другое, значит, именно он говорит не правду.

— Мне все равно. Я выйду за него во что бы то ни стало.

— Но я не могу позволить тебе сделать такую глупость, дорогая, — твердо объявила Кэтрин. — Отец выполнит обещание, лишит тебя наследства и не даст ни шиллинга. И тогда и тебе, и твоему Уильяму придется милостыню просить! Не допущу, чтобы твоя жизнь была разрушена из-за этого негодяя!

— О, почему я воображала, что ты согласишься мне помочь? — воскликнула Бет. — Ты ничего не понимаешь! Жалкая, высохшая, сморщенная, старая зануда!

Обе одновременно охнули от неожиданности.

— О Боже, Кит, я не хотела…

Кэтрин поверила сестре, но боль все равно тонкой иголочкой вошла в сердце. Она попыталась выдавить улыбку, но смогла только пролепетать:

— Я знаю, Бесс.

В этот момент появилась еще одна горничная с двумя наполненными водой вазами. Кэтрин велела отнести все в свою гостиную, а сама пошла к двери, подхватив по пути корзину с розами, но у самого порога остановилась:

— Думаю, нам пока не стоит говорить об этом. Но поверь, я желаю тебе только добра, просто ты не хочешь этого видеть.

Элизабет долго в отчаянии ломала руки, прежде чем вскочить и побежать за Кэтрин. Она еще никогда не видела такого потрясенного выражения на лице сестры. В эту минуту Бет забыла даже про Уильяма. Необходимо немедленно помириться с Кэтрин!

Девушка отпустила горничную и осталась наедине с Кэтрин в большой комнате, красиво обставленной мебелью в стиле «чеппендейл», с чехлами, вышитыми самой Кит. Не зная, что сказать, Элизабет принялась нервно мерить шагами толстый ковер с узором ромбами, покрывавший весь пол от стены до стены. Кэтрин, однако, не обращая внимания на сестру, принялась расставлять розы.

— Ты вовсе не высохшая! — наконец вскрикнула Элизабет. — И уж, конечно, не старая!

Кэтрин подняла глаза, все еще не в силах улыбнуться:

— Но иногда бываю занудой?

— Нет, не занудой… а слишком строгой и правильной, как это и должно быть.

Наконец Кэтрин все-таки сумела улыбнуться.

— Я стала такой, когда пришлось принимать во дворце всех этих чопорных старых немецких и испанских дипломатов. Как только стало известно, что я бегло говорю на обоих языках, мне никогда больше не пришлось испытывать недостатка в соседях по столу.

— Какая тоска! — посочувствовала Бет.

— Ничуть! Поверь, так увлекательно узнавать все больше нового и интересного о других странах из первых рук. Это почти так же чудесно, как путешествовать, а ведь отец не разрешает мне поездить по свету.

— А приходилось ли тебе развлекать беседой какого-нибудь очаровательного француза? Ты ведь говоришь по-французски, как настоящая парижанка!

— Как и все остальные придворные, дорогая.