Триумф нежности   ::   Макнот Джудит

 — Она легкомысленно позволила своим пальцам скользнуть вниз по его телу прямо к тому месту, где начинались плавки.

— Прекрати! — хрипло приказал он. Кэти остановилась и взглянула в его лицо, потемневшее от страсти.

— Ты прекрасен, и ты такой сильный, — прошептала она, глядя в его горящие глаза. — Но такой нежный. Я думаю, ты самый нежный из всех, кого я знаю. Я даже не знаю, почему я так решила.

Рамон уже не мог сдерживаться.

— О Боже! — простонал он.

Его губы обрушились на нее с безумной страстью, и волна желания захлестнула ее. Руки Рамона утонули в ее густых волосах; держа ее голову, он покрывал ее губы бесконечными поцелуями. Кэти упивалась тем, как пульсировала его плоть, невыносимо сладостно давящая на нее, затем застонала от лихорадочного желания, когда он начал медленно вращать бедрами.

— Захоти меня! — резко приказал он. — Так же сильно, как я хочу тебя.

Кэти почти рыдала от страсти, когда он внезапно отодвинулся от нее, сел и откинулся на софе, закрыв глаза. Даже сейчас, спустя несколько минут, дыхание его было тяжелым. Она пробежала дрожащей рукой по растрепанным волосам и, чувствуя себя ненужной и задетой, отползла в дальний угол софы и села, поджав ноги.

— Кэти. — Его голос был мрачным и суровым. Он все еще лежал на спине и его глаза были закрыты, когда он произнес:

— Я не хотел тебе говорить, когда ты была в моих объятиях и мы оба были дикими от желания. Я вообще не хотел говорить тебе этого. И все-таки я знал уже с первого взгляда, что прежде, чем уеду, я обязательно скажу тебе…

У Кэти остановилось сердце. Он собирался сказать, что он женат, и она… Она не хочет этого знать! Как больно.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Пуэрто-Рико.

— Что? — прошептала она.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Кэти открыла рот, но только лишь спустя несколько минут смогла выговорить:

— Я не могу. У меня здесь работа, родители, друзья… Мое место здесь.

— Нет! — яростно ответил он, повернув голову и обжигая ее взглядом. — Твое место не здесь. Я следил за тобой еще тогда, в барс, и я наблюдал за тобой сегодня вечером. Ты не похожа на этих людей, твое место не здесь.

Он увидел, как от растущего беспокойства у нее расширились глаза, и протянул к ней руки.

— Иди ко мне! — мягко произнес он. — Я хочу, чтобы ты была в моих объятиях.

Слишком ошеломленная, чтобы не повиноваться, Кэти прижалась к нему, положив голову ему на плечо. Он нежно продолжал:

— Ты так непосредственна, ты не похожа на тех людей, которых называешь своими друзьями. Кэти медленно покачала головой:

— Ты не знаешь меня. Ты не можешь серьезно хотеть жениться на мне.

Он коснулся ее подбородка, запрокинул ей голову и улыбнулся, глядя в растерянные голубые глаза.

— Помнишь, ты бросила цветок, который я тебе преподнес, на землю, и я увидел слезы стыда у тебя на глазах. Тогда я узнал тебя всю. Мне тридцать четыре года, и я точно знаю, чего хочу. — Он прильнул к ней в страстном поцелуе. — Стань моей женой, Кэти! — прошептал он.

— Ты не мог бы… не мог бы остаться в Штатах, в Сент-Луисе? Мы бы узнали друг друга получше. Может быть, позже…

— Нет, — ответил он решительно. — Я не могу.

Он встал, и Кэти поднялась с ним вместе.

— Не отвечай мне сейчас. У тебя есть время подумать. — Он взглянул на маленькие часы около лампы. — Уже поздно. Мне нужно переодеться и еще сегодня надо сделать одну работу. Во сколько тебе завтра можно позвонить, чтобы поехать к твоим родителям?

Обескураженная, Кэти назначила ему время.

— Да, мама говорила о барбекю, так что можешь ехать в джинсах.

Когда он ушел, Кэти машинально убрала чашки, выключила лампу и разделась. Наконец она легла и, уставясь в потолок, попыталась разобраться в том, что произошло.