Тщетная предосторожность   ::   Картленд Барбара

Она совершенно потеряла рассудок, и ей даже не угрожал суд за убийство, но ее наверняка упрятали бы в сумасшедший дом — а подобные заведения в Мексике отнюдь не из приятных! Я сумел ее увезти, но, к несчастью, муж ее был американским гражданином.

Полиция занялась весьма неприятным расследованием. По счастью, я смог одолжить у друзей, а потом и выкупить яхту, мы сбежали в Вест-Индию, оттуда я увез ее в Европу.

Я переменил фамилию. Прослышав о «Березах», купил их, как вам известно. Поселился здесь в надежде начать новую жизнь, где матушка сможет найти мир и покой.

К сожалению, она была неизлечима. Зелли нежно о ней заботилась, и хоть мама не узнавала ни меня, ни других вокруг, ей было здесь лучше, чем в любом лечебном заведении.

На прошлой неделе к пей вдруг частично вернулась память, она вспомнила прошлое и наконец узнала меня.

— Рада за вас, — тихо молвила Синтия.

— И я был рад безмерно. Все эти последние недели мы проводили возле нее день и ночь. Зелли и я. Мы каждую минуту могли ей понадобиться, и еще мы боялись — вдруг она уйдет навсегда, не простившись с нами.

Дело к тому лее осложнилось, полиция занялась расследованием на этом берегу Атлантики. Думаю, виной тому Сара и ее длинный язык. Вы помните, Сара узнала меня. Она была знакома со мной до того, как я взял фамилию Шел форд.

— Значит, поэтому она получила от вас деньги! — воскликнула Сара.

Поэтому она их потребовала и во второй раз, — сказал Роберт, — и я ей отказал. Мне не правится Сара, и, по-моему, она не годится вам в подруги. Не стану отрицать, я заплатил ей за сведения о Питере Морроу, мне нужно было их получить, но меня не привлекает перспектива быть жертвой шантажа до конца дней со стороны особы, подобной Саре Иствуд. И потому, когда она на днях появилась здесь и вновь заявила, что ей нужны деньги, я дал ей лишь столько, сколько нужно на билет обратно до Лондона. Не жалейте ее, она того не стоит.

— И теперь вы уезжаете? — спросила Синтия, которую интересовала не Сара, а Роберт.

— Уезжаю. Дом служил кровом для моей матери; он стал домом и для дочери, о чьем существовании я и не подозревал, когда решил здесь поселиться. Теперь их нет, и мне он больше не нужен. Я чувствую себя чужим. Я здесь не прижился. Это ваш дом, и никому иному он не должен принадлежать.

— Куда вы отправитесь?

Роберт пожал плечами:

— Как знать? Была у меня когда-то мечта добиться, чтобы вы меня полюбили, многому вас научить, Синтия, показать, как увлекательна и интересна жизнь. Я видел, в вашей жизни было не так уж много счастья. Я хотел его вам дать, но человеку никуда не уйти от своих грехов. Я увидел ваше лицо, когда вы узнали, что Микаэла — незаконный ребенок, и понял: я потерял вас. Я всегда гордился, что умею наслаждаться жизнью, а теперь вот узнал — мои представления об истинных ценностях часто бывали ложными.

Вы нашли смысл жизни в достоинстве и доброте, в помощи всем, кого встретили на своем пути. Мои веселые приключения лишь привели к осознанию своей ненужности.

Я уезжаю, Синтия. Я не буду пытаться забыть вас. Это бесполезно. Я всегда буду вас любить. Вы стали для меня воплощением красоты и совершенства. Я хотел бы оставить вам «Березы», но знаю: вы не примете этот дар.

Вместо этого я отложу некоторую сумму денег и попрошу вас распоряжаться ею от моего имени, помогая другим. Таким же Нелли, Джимам Харрисам, ведь я знаю, как их много, — а вы всегда принимаете в людях участие, и нуждающиеся в нем обязательно встретятся на вашем пути еще не раз. Вот и все, Синтия. Такова моя история. Постарайтесь понять меня и иногда молиться обо мне.

Он наклонился, взял ее руку и поднес к губам. Ощутив жаркое прикосновение, Синтия замерла.

Потом она улыбнулась. Нескрываемая радость, безграничное облегчение переполнили ее — теперь не нужно, как прежде, таить и подавлять свои чувства.