Убежденный холостяк   ::   Хармон Данелла

— Значит, вы не шутите?

— Естественно, не шучу. Эндрю пожал плечами.

— Отлично, — сказал он, подходя к застекленному шкафу и вставляя ключ в замок. — Только потом не говорите, что я не предупреждал вас.



Глава 6

Эндрю открыл дверцу и взял бесценный флакон. Зная свою достойную сожаления способность все путать, он отдал большую часть препарата Люсьену, а у себя оставил несколько унций, намереваясь использовать их для дальнейших исследований. Поэтому он вовсе не хотел отдавать оставшееся вещество гостье, несмотря на то что она оказалась единственной, кроме его сестры, женщиной, проявившей интерес к его работе. Осмотр лаборатории не вызвал у нее зевоты, а кроме того, ее присутствие в лаборатории было ему приятно.

Нет, Эндрю не желал отдавать ей заветный флакон. Но с другой стороны, сказал он себе, испытание на людях — это следующий этап его работы, не так ли? В нем проснулось любопытство ученого.

Его будущая подопытная терпеливо ждала. Кажется, она не испытывала ни малейшего беспокойства. Голова гордо вскинута, глаза вызывающе светятся. Она наверняка преисполнена решимости доказать ему, что он ошибается. И она, без сомнения, абсолютно не верит в то, что он рассказал про свое возбуждающее средство. Вполне вероятно, что вскоре они оба пожалеют об этом.

Эндрю вдруг вспомнил, что на нем лишь одеяло, и на мгновение испугался. Хотя не исключено, тут же возразил он себе, что произошедшее с собаками — чистая случайность. Вероятно, за прошедшие дни раствор отстоялся и перестал действовать. Тогда леди Челсиана Блейк выпьет препарат, и с ней ничего не случится.

Эндрю налил в стакан немного воды, добавил несколько капель своего драгоценного препарата и подал его девушке.

Челси пристально посмотрела на Эндрю. Она пыталась скрыть свои эмоции под напускной бравадой, и все же он успел заметить в ее глазах нерешительность или, скорее, обеспокоенность. Однако ничто уже не могло остановить ее. Отсалютовав ему стаканом, она поднесла его к губам и в несколько глотков выпила содержимое.

— Вот, — объявила Челси, торжественно возвращая ему стакан. — Я выпила его, и со мной все в порядке.

— Рад слышать это.

— Я не чувствую желания сорвать с вас одеяло. Я не чувствую желания наброситься на вас. Я чувствую…

Она замолчала, заморгала, потом поднесла руку к шее. К белоснежной, изящной, очень женственной шее. Затем расширившимися от удивления глазами посмотрела на Эндрю. Вдруг ее рука медленно заскользила вниз вдоль шеи, вдоль упругой груди.

— …себя странно, — заговорила она.

Эндрю понял: она не замечает, что делает ее рука.

Зато сам он замечал все. Он наблюдал, как ее пальцы движутся вокруг соска, который уже успел набухнуть и теперь — о Боже! — четко выделялся на фоне зеленого шелка. Эндрю судорожно сглотнул, но так и не смог оторвать взгляд от медленных, чарующих движений руки. Это зрелище настолько поглотило его, что он затаил дыхание.

Губы Челси приоткрылись, кожа порозовела. Она томно взглянула на Эндрю из-под полуопущенных век. От волнения у него пересохло в горле. Околдованный, он следил за ее язычком, который неторопливо облизывал губы, оставляя за собой влажный след. Пальцы оставили сосок и уцепились за корсаж, перебрались на край сорочки, видневшейся в вырезе корсажа, и потянули ее вниз.

— Ч-что вы смешали? — выдохнула Челси.

— Я же сказал вам: не помню.

— Гм… Хотя какая разница, из чего препарат? Главное, что я чувствую.

— И что же вы чувствуете? — спросил Эндрю, пытаясь вспомнить, почему он дал ей выпить препарат, и заставляя себя воспринимать ситуацию с беспристрастностью ученого, хотя его тело, охочее до плотских наслаждений, уже давно отказалось от этой идеи.

— Я чувствую… дрожь.