Услышь голос сердца   ::   Карлайл Лиз

Никогда не покидай меня, любимая. Обещай, что не покинешь!

— Я никогда не покину тебя, — ответила она с непоколебимой уверенностью.

Эллиот кивнул и, упав на подушки, провел рукой по лбу. Он долго лежал не двигаясь, и она подумала, что он заснул.

— Тебе рассказали о Хауэлле? — неожиданно спросил он. — Я теперь вспомнил, что этот мерзавец хотел застрелить Крэнема. Думаю, он и в меня стрелял, хотя будь я проклят, если знаю почему.

— Леди Хауэлл приходила сюда, — сказала Эванджелина. — Ее муж умер, Эллиот. Ты помнишь, что майору Уинтропу пришлось застрелить его?

— Я не знаю, что я помню, а что нет, — медленно и неуверенно произнес он. — Но если Хауэлл мертв, то меня это не слишком печалит… Но зачем леди Хауэлл приходила сюда? — спросил он. — Она тебя чем-нибудь расстроила, Эви?

Эванджелина покачала головой:

— Нет, не расстроила. Скорее, вывела из душевного равновесия. Она мучилась угрызениями совести и пришла сюда, чтобы исповедаться. Она рассказала, что именно Хауэлл был отцом ребенка, которого носила Сесили Форсайт. Ты имеешь право знать правду, хотя тебе следовало бы узнать ее не от меня. И вообще ты слишком слаб, чтобы обсуждать такие вопросы.

Эллиот неожиданно поморщился от боли.

— Возможно, — сказал он. — Но это мне продырявили ногу, и я, черт возьми, желаю знать почему. Продолжай.

— Я сказала главное. Насколько я понимаю, эта история тянется долгие годы. А тебя — да и Крэнема — просто использовали.

Эллиот долго лежал молча, пока наконец Эванджелина не заглянула встревоженно в его лицо. Глаза у него были закрыты, на лице — выражение страдания. Значит, он действительно так сильно любил ее? Наверное, ему стало хуже от того, что он узнал имя соблазнителя и всю историю вероломства? Иначе и быть не может, решила она.

У Эллиота было бурное прошлое, она об этом знала. Она не подозревала лишь того, насколько глубокую рану оставило в его душе это самое прошлое. Более того, Эванджелина осознала, что многое воспринимала неправильно и, возможно, сама того не желая, обвиняла мужа в том, в чем он не был виноват.

Как художник, Эванджелина понимала, что жизнь не бывает только черная или только белая, однако как женщина, полюбившая Эллиота Армстронга, она не желала мириться с полутонами. И тут она неожиданно призналась сама себе, что предъявляет к жизни слишком серьезные требования. Эллиот не был и никогда не будет безупречным. Он просто мужчина, сильный, хороший человек с честным сердцем, одержимый кое-какими комплексами, которые он упорно стремится преодолеть.

Она наклонилась к нему и, прикоснувшись губами ко лбу, прошептала:

— Твоей доверчивостью злоупотребили, Эллиот, и я понимаю, как тебе обидно.

Он заговорил не сразу.

— Да, иногда я испытываю обиду, Эванджелина. А еще хуже то, что я причинил боль тебе. И боюсь, несмотря на все мои усилия, нам никогда не отделаться от прошлого.

— Мне кажется, не следует прятаться и бояться. Надо оставить прошлое в прошлом и жить дальше.

— Ты думаешь, нам это удастся? — нерешительно спросил он.

— Я люблю тебя, Эллиот. Я всегда любила тебя. Вместе мы преодолеем что угодно. Мы попробуем.

— Скажи мне правду, дорогая. Поскольку ты чуть не стала вдовой, едва став женой, ты не жалеешь, что я слишком торопил тебя выйти за меня замуж?

— Поторопились ли мы со свадьбой, это мы еще увидим, — сказала она, погладив рукой живот.

Эллиот взглянул на нее, радостное удивление осветило его лицо.

— Эви… Не знаю, что и сказать. Ты уверена? — С явным трудом подняв руку, он положил ладонь на ее плоский живот, с довольной улыбкой закрыл глаза. — Да, даже если не сейчас, то скоро, — прошептал он. — Скоро, любовь моя.

Они долго молча лежали рядом. Эллиот, кажется, задремал, но его дыхание было равномерным, а рука лежала на ее животе.