В глубине сердца   ::   Сэйл Шарон

Саманта вновь взглянула на свое отражение и подумала: что же в ней есть такое, что заставляет мужчину изводить ее дикими угрозами мести?

Ее лицо не отличалось от многих точно таких же — сердцеобразной формы, но чуть более узкое, обрамленное густыми черными волосами. Нос по-прежнему оставался маленьким и задорно вздернутым, но щеки больше не были округлыми: они впали и посерели. Губы когда-то были полными, но теперь потеряли свою яркость, а любовь к жизни, которая прежде била ключом из ее глаз, почти совсем угасла. Саманта слегка вздрогнула и задернула портьеры, чтобы защитить себя от палящего солнца и, возможно, от пристально смотрящих глаз.

Когда письма с угрозами сменились телефонными звонками с леденящими душу посланиями, оставленными измененным до неузнаваемости голосом, Саманта совсем потеряла голову — и одновременно растеряла так называемых друзей.

Потом она дважды меняла место жительства, каждый раз считая, что сумела перехитрить преступника. А затем наступал день, когда она узнавала, что ее вновь преследуют. Но к тому времени уже нельзя было и думать о том, чтобы вновь обратиться в полицию. Там были убеждены, что она придумала эти страшные истории сама, и почти убедили в этом Саманту.

Ее ярость при этих обвинениях быстро сменилась изумлением, когда полиция доказала ей как дважды два, что письма с угрожающими посланиями, которые она получала, были отпечатаны на ее собственной пишущей машинке, стоявшей в кабинете на работе, а телефонные послания, записанные на ее автоответчике, приходили с номера, установленного в пустой квартире, снятой на имя Саманты Джин Карлайл. По этому поводу в свое время было сказано немало. Когда лос-анджелесская полиция напомнила ей, что имитация правонарушения является преступлением, Саманта забрала свои письма и пленки и отправилась домой, решив нанять личного телохранителя. Правда, состояние финансов скоро заставило ее отказаться от этой идеи.

Это произошло в тот день, когда шеф отправил Саманту в бессрочный отпуск, сказав, что, конечно, будет рад принять ее обратно, когда она приведет свои мысли и чувства в порядок.

Жертва стала обвиняемой. Поначалу Саманту бесило, что никому нет дела до ее проблем, что никого не заботит ее жизнь. Но потом у нее остались силы только на то, чтобы выживать.

Она вспомнила о Джонни Найте из-за постоянной тревоги и страха, что никто ее не спасет, не говоря уже о том, что он единственный может поверить ей.

До ночного звонка на прошлой неделе она даже не знала, остался ли он в графстве Чероки и жив ли еще. Последняя ниточка между ними оборвалась много лет назад, когда ее семья уехала из Коттона. В шестнадцать лет она любила его так, что хватило бы на две жизни. И, как оказалось, ее любви было недостаточно, чтобы сохранить их связь, после того как ее семья перебралась в Калифорнию.

Однако клятвы в вечной дружбе были надежно спрятаны в глубинах ее памяти, а чувства все еще были сильны настолько, что заставили написать то письмо. Джонни оставался ее последней и единственной надеждой.

Судорога свела желудок, напомнив Саманте, что она в очередной раз забыла поесть. И она сразу вспомнила причину, по которой осталась голодной: в доме совсем не осталось продуктов, а она слишком боялась маньяка, возможно, рыскающего вокруг ее дома, чтобы пойти купить что-нибудь.

Резкий стук в дверь заставил ее быстро обернуться. Саманта обхватила рукой горло, почувствовав, что кровь отливает от лица, и отчаянным усилием подавила приступ тошноты. Замерев, она стояла посреди комнаты и прислушивалась.

Джон Томас почему-то ожидал, что ему откроют сразу.