В постели с принцем   ::   Джеффрис Сабрина

Алек на некоторое время задумался, а затем отрицательно покачал головой:

— Нет, я не могу. Ловелас заявит, что я использовал поцелуи для того, чтобы заполучить твое приданое.

— Почему тебя волнует то, что он скажет? Мне это определенно все равно.

Алек удивленно вскинул бровь:

— Ты изменила свое мнение о Сидни? Ты решила, что он все-таки не самый лучший мужчина в Англии?

— Разумеется, он самый лучший мужчина. — Видя, что Алек нахмурился, Кэтрин добавила с улыбкой: — Но я не хочу самого лучшего мужчину, хочу Александра Великого, который безрассуден и порочен и делает то, что ему нравится, который считает поэзию утомительной и уверен, что женщины должны высказывать свое мнение. Я хочу тебя, Алек. И свое приданое. Я отказываюсь выйти за тебя замуж до тех пор, пока я не смогу иметь то и другое.

Алек не смог сдержать улыбку.

— Вот как!

— Я не собираюсь есть стряпню миссис Браун или мириться со скульптурой леди Годивы в спальне из-за того, что мы не сможем позволить себе ничего другого. Так что ты можешь теперь принять мое приданое.

В глазах Алека сверкнули знакомые Кэтрин озорные огоньки.

— Хорошо. Но только при двух условиях.

— Каких же?

— Первое: ты должна отложить солидную долю своего приданого для наших детей.

— Я бы иначе и не поступила, — улыбнулась Кэтрин. — А второе?

— Ты иногда будешь приглашать к нам сеньору Энкантадор.

Кэтрин кокетливо посмотрела на Алека:

— Право, не знаю. Сеньора Энкантадор — весьма своеобразная особа. Она любит только повес.

— Ей придется удовольствоваться сыном повесы. А как ты? Согласишься ли взять этого безрассудного типа, побочного сына всем известного распутника, в мужья?

— Да, мой Великий Александр, — шепотом проговорила Кэтрин, подставив губы для поцелуя. — Совершенно определенно — да.



Эпилог

Некоторые мужчины просто не созданы для того, чтобы быть повесами.



Аноним. Руководство для повесы



Кэтрин посмотрела на отражение в напольном зеркале, которое было установлено в ее недавно отремонтированной гардеробной. Вероятно, следовало бы установить его только после рождения первого ребенка.

Тогда бы ей не пришлось видеть себя в рубашке, похожей на оливку на палке, хотя ее беременности всего лишь пять месяцев. А как она будет выглядеть в девять месяцев — как насаженная на вертел дыня? Это наверняка подвергнет Алека испытанию на постоянство его заверений о том, что она становится все красивее.

Дверь открылась, и в комнату вошла миссис Меривейл, которая успела освоиться в Эденморе и чувствовала себя здесь так же уютно, как если бы это был ее собственный дом. Она привезла с собой детей, вероятно, с расчетом на то, чтобы новые слуги Кэтрин присмотрели за ними.

Кэтрин с улыбкой погладила свой животик.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Прекрасно!

Миссис Меривейл подвела дочь к туалетному столику:

— Но почему ты стоишь, мой ангел? Ты не должна рисковать здоровьем наследника его сиятельства.

Кэтрин сдержанно улыбнулась:

— А если это будет девочка?

— Тогда ты попытаешься снова, — назидательным тоном проговорила миссис Меривейл.

Они с Алеком будут пытаться снова и снова, несмотря ни на что, и с большим удовольствием.

— Я не могу сейчас сидеть. Я должна одеться. Лорд Дрейкер и его сестра должны прибыть с минуты на минуту.

Миссис Меривейл с недовольным видом возвела глаза к небу:

— Твой муж и его непристойные друзья!.. Хочу надеяться, что лорд Дрейкер не столь плох; очень разумно с твоей стороны предложить ему привести свою сестру. Но мне никогда не будет нравиться мистер Берн.

— Не знаю. Я испытываю к нему теплые чувства. — В глубине души Кэтрин чувствовала, что мистер Берн указал Алеку на нее не только из-за ее приданого, но и потому, что полагал, что они подходят друг другу.