Валентинов день   ::   Фэйзер Джейн

Ее освещали фонари, укрепленные через равные расстояния, а в конце располагалось низкое оштукатуренное каменное здание. Во всех окнах горел свет, образуя на газоне золотистую арку.

— Как мило! — невольно воскликнула Эмма. — Какое чудесное место!

Аласдэр расплатился с гребцами и подошел к ней.

— Рад угодить, мэм. — Он улыбнулся и погладил ее по щеке затянутым в перчатку пальцем. — Войдем внутрь, а то становится прохладно. — Он взял невесту за руку и переплел ее пальцы со своими.

В открытых дверях их встретила служанка и присела в реверансе.

— Все, как вы приказали, сэр. Если потребуется что-то еще, вам стоит только позвонить.

— Спасибо. — Аласдэр снова взял Эмму за руку и повел по мощенному плиткой полу к расположенной в глубине вестибюля лестнице. Они поднялись на один пролет и повернули в коридор.

Эмма чувствовала себя заинтригованной. Она прикинула, что лодка привезла их куда-нибудь в окрестности деревушки Челси. Но почему Аласдэр расплатился с гребцами? Быть может, им предстояло вернуться в город по суше? Наверное, он решил, что плыть по воде уже холодно.

Аласдэр открыл дверь в конце коридора и отступил в сторону. Эмма вошла в большую угловую комнату, расположенные с обеих сторон окна были затянуты тяжелыми бархатными шторами. За каминной решеткой горели дрова. По отполированному до блеска полу были разбросаны расшитые коврики. Большую часть комнаты занимала огромная с четырьмя столбиками кровать.

Эмма вопросительно посмотрела на Аласдэра.

— Это после, — ответил он и потянулся, чтобы снять с нее накидку. — Сначала поужинаем. — И показал на придвинутый к камину столик с откидными крышками и пару резных деревянных кресел.

Стол был сервирован серебром и хрустальными бокалами. В оловянных подсвечниках сияли две восковые свечи. В теплом воздухе носился аромат лаванды, розовых лепестков и яблоневого цвета. Эмма поискала глазами, откуда исходит чудесный запах, и заметила над камином медленно кипевший на подставке сосуд.

Вся обстановка была такой чувственной. Казалось, эта ароматная, томная комната существует в особом времени и пространстве. Никаких звуков извне, никакого намека на то, что в мире есть кто-нибудь еще, кроме них.

Эмма повернулась и подняла глаза на Аласдэра. Он смотрел на нее и улыбался. Ее накидка все еще была перекинута у него через руку, но вот он бросил ее на скамью у окна. Разделся сам, потом подошел к буфету у дальней стены.

Эмма неотрывно следила за ним. На буфете были приготовлены закуски: большое серебряное блюдо с устрицами — серые, шероховатые скорлупки приобрели опаловый оттенок там, где были сдобрены терпким лимонным соком; перепела с садовой лавандой, ярко-красный лангуст под шафранным соусом, нежное пюре из зеленого горошка. Праздник для глаз и радость для ценителей деликатесов!

Аласдэр открыл бутылку с шампанским и, вытащив из горлышка пробку, направил в чашу пенящуюся, пшеничного цвета струю. До этого Эмма не замечала чаши, но теперь с восторгом приняла ее от Аласдэра — резной серебряный кубок с двумя ручками, украшенный изумрудами и сапфирами.

— Замечательная чаша. — Аласдэр улыбнулся, видя восхищение Эммы.

— Откуда она?

— Из Норвегии. Кажется, двенадцатый век. Реликвия нашей семьи в течение многих поколений.

Девушка пила шипучий напиток и чувствовала, как лопаются на языке пузырьки, словно спелые ягодки. Шампанское показалось ей необычным. Аласдэр пил с другой стороны и смотрел ей в глаза поверх края чаши.

— Любовным сосудом пользуются только в особенных случаях, — проговорил он и снова поднес чашу к губам Эммы. — Нам надо выпить все до дна.

Эмма сделала новый глоток. Они пили по очереди, пока Аласдэр не предложил:

— Держи теперь сама. Посмотри, какая она красивая внутри.

Эмма послушалась и заглянула в чашу.