Влюбленный опекун   ::   Кинсейл Лаура

Гриф почувствовал невольную злость при воспоминании об этом унижении и снова резко крикнул матросу:

– Эй, ты!

Не услышав ответа, он быстро пересек палубу и, грубо схватив матроса за плечо, повернул его лицом к себе.

В тот же момент ему пришлось пожалеть о содеянном.

Матрос оказался женщиной.

Казалось, время остановилось и мгновение, в которое Гриф сделал это открытие, растянулось до бесконечности, давая ему возможность мысленно отмстить сразу тысячу мельчайших деталей. Она была довольно высокой, но не выше, чем он, с темными волосами и кожей цвета слоновой кости. Цвет ее глаз был слишком сложным, чтобы его можно было точно определить.

Гриф почувствовал, что краснеет. Он опустил руку, и отдельные отмеченные им детали соединились в одно целое. Женщина оказалась необычайно красивой даже в мешковатой намокшей одежде.

Сердце Грифа сжалось, спасительное красноречие оставило его, и он сумел только промычать:

– М-м...

Темные брови изогнулись, выражая одновременно обиду изумление. У Грифа внезапно возникло подозрение относительно ужасных перспектив, которое вскоре переросло в твердую уверенность.

– Леди Коллир?

Она кивнула с улыбкой, которая проникла в его душу подобно тому, как солнечный луч проникает в чистую воду. Гриф тоже улыбнулся и тут же почувствовал невольное замешательство.

– А вы кто?

На какое-то мгновение Гриф забыл имя, которым пользовался в данное время, однако его выручила выработанная годами привычка: он сосредоточился на точке вблизи ее правого уха, которая в меньшей степени завораживала его, в отличие от глаз цвета морской волны, и заставил себя медленно произнести:

– Грифон Фрост.

Ему следовало бы поклониться или поцеловать ей руку, поскольку объявление только имени выглядело недостаточно вежливым, но он так и остался стоять, вытянув руки по швам.

– Ну конечно, – спокойно сказала она. – Вы капитан.

Ее голос звучал плавно и мелодично.

Гриф обратил внимание на влажный темный локон, выглядывающий из-за ее уха, и подумал, представится ли когда-нибудь в его жизни еще случай лицезреть подобную красоту. Лицо его расплылось в идиотской улыбке при воспоминании о том, как он грубо схватил ее за плечо, а потом ему захотелось, чтобы его немедленно погребли под восьмидесятитонным балластом корабля.

– Простите, – невнятно пробормотал он. – Я ошибочно принял вас за одного из моих матросов.

Девушка засмеялась, обнажив ряд белых зубов, и коснулась рукой свисающего края шляпы.

– Не трудно представить почему!

Гриф вспомнил о своей шляпе и быстро снял ее, продолжая стоять под дождем, заливавшим его лицо.

– Леди Коллир...

– Немедленно наденьте шляпу! – воскликнула она. – Иначе схватите простуду!

Гриф тотчас подчинился. Наличие у нее здравого смысла ободрило его. Он понял, что девушка наделена добротой, несмотря на то что является наследницей огромного состояния.

– Леди Коллир, вам не стоит беспокоиться о растениях, особенно в такой день. Мы сами перенесем их вниз.

Это было не совсем правдой – в списке первоочередных дел забота о растениях стояла на последнем месте, прежде необходимо было заняться провизией и грузом каучука. Кроме того, Джером Гоулд, агент графа в Нассау, очень довольный тем, что уговорил Грифа снова переправить груз, загрузил корабль контрабандным хлопком с южных островов. Правда, в процессе загрузки и окраски корабля Гриф распорядился провести ватерлинии на пять дюймов ниже первоначальной отметки; вследствие этого оставалось место еще для двадцати тонн груза, который не будет представлять опасности для корабля.

Тесс было безразлично, как загружается корабль, однако она не имела намерения отступать от своих требований.