За порогом мечты   ::   Хейер Джорджетт

Более того, когда Фанни было двенадцать, ее дедушка умудрился насмерть разбиться на охоте, а бабушка, овдовев, решила вернуться в Бат, чтобы перестать мучиться от приморского климата. Их сын Джеймс, который значился формальным опекуном Фанни, был только рад оставить девчонку на попечение бабушки. Сам он имел крепкую и благополучную семью, но супруга его, дама весьма сильного характера и расчетливого ума, категорически не желала принять на себя ответственность за племянницу мужа. Когда три года спустя бабушка, миссис Вендовер, тоже почила в бозе, Фанни уже превращалась в настоящую красавицу; к этому моменту ее дядя-опекун, Джеймс Вендовер, обнаружил еще меньше желания принять Фанни в свою семью, где она явно станет затмевать его собственных дочерей и перебивать у них перспективных женихов, не говоря уже о том, что будет показывать девочкам пример легкомыслия.

Так что Джеймс, будучи распорядителем имущества, переданного в наследство Фанни, написал своим сестрам письмо, в котором уведомлял, что они могут продолжать и дальше опекать Фанни. Кроме того, было бы жаль (этот дипломатический аргумент подсказала Джеймсу его жена Корнелия), если девочке пришлось бы прервать свое образование в частной гимназии Бата. На Джеймса, как единственного мужчину в семье Вендовер, по обычаю ложилась обязанность устроить удачную брачную партию для Фанни; однако он тешил себя мыслью, что Фанни еще слишком мала, чтобы его Корнелии пора было бы обеспокоиться вывозом девочки в свет. При этом он совершенно не желал принимать во внимание тот факт, что, когда Фанни подрастет, у Корнелии будет еще меньше желания таскать чужую племянницу по балам в пику собственным дочерям. Сама Корнелия признавалась, что девчонка ей совершенно не нравится, поскольку представляет собой уменьшенный экземпляр своей покойной матери… Не исключено, что она превратится в одну из этих новомодных вертихвосток, прости Господи, прибавляла Корнелия. И вообще, чего можно ожидать от девочки, воспитанной в обществе пары старых калош – то есть двух старых дев?

Итак, теперь более молодая из пары калош спустилась из своей спальни вниз, в гостиную, в то время как старшая калоша наконец опустилась за чайный стол. Селина, лишь глянув на роскошно накрахмаленное муслиновое платье Эбби, воскликнула:

– Боже, я никогда не видела тебя такой прелестной! Это Лондон, сразу чувствуется!

– Да! – отвечала польщенная Эбби. – Мэри порекомендовала меня своей модистке, некоей Терезе, и я была в восторге…

– Тереза?! Но тогда это безумно дорого! Корнелия говорила мне как-то раз, что она желает Джорджу всяческого процветания, чтобы он мог и дальше оплачивать визиты Мэри к этой Терезе! Корнелия заявила, что сама она не может позволить себе транжирить такие деньги на модистку…

– Может, но не хочет, – сказала Эбби. – Как, должно быть, счастлив ее Джеймс, имея жену такую простую и сухую, как венгерская колбаска! Впрочем, в этом отношении они хорошо совпадают…

– Эбби, не говори так, это же твой брат!

– Знаю и не перестаю сожалеть! – заметила Эбби. – И пожалуйста, не надо перечислять мне весь каталог его нудных добродетелей, все они вместе ничуть не делают его более приятным человеком! И потом, он слишком расчетлив. Не испытываю к нему никакой симпатии!

– А Джеймс тоже тебе писал? – вдруг резко спросила Селина.

– Писал! Да он приехал в Лондон будто специально для того, чтобы прочесть мне очередную душеспасительную лекцию… Ах, дескать, что ты делаешь с девчонкой, ты ее портишь, ты ее распускаешь… Кто, дескать, тот развратный молодчик, который вьется вокруг Фанни?..

– Ничего подобного! – пискнула Селина, краснея.