Заморозь мне Маргариту   ::   Хендерсон Лорен

Стоит их повесить – и они оживают. М-да, неудачная фраза. Но Салли не обратил внимания на мои слова. Мелани Марш, которую он представил как ММ, хранила упорное молчание, хотя мы были знакомы уже целых пять минут. Я заподозрила, что таков ее стиль: говори, если есть что сказать. Ковбойская этика.

– Можно залезай на стремянку и смотри получше? – живо спросил Салли.

– Конечно. Только не на простыни, ладно? Побереги свои нежные чувства.

Следующие несколько минут Салли провисел на стремянке, по которой я забиралась на свое ложе. Он щурился на мобили и напоминал обезьяну, которой дали новые игрушки. Вспомнив о гостеприимстве, я удалилась в угол, служивший кухней, и поставила на огонь чайник. Чая у меня всегда хватает.

Гости заставили меня взглянуть со стороны на убогую холостяцкую жизнь, которую я предпочитала в последнее время, – пустые пивные банки, коробки от пиццы и китайской еды, грязные простыни. Пора с этим кончать. Решено – вывезу мобили и устрою генеральную уборку. Надо будет, наверное, взять напрокат пожарный шланг и закатить всему жилищу битву при Ватерлоо.

– Хотите чаю? – спросила я Мелани Марш.

– Да, спасибо.

Она все так же стояла в центре комнаты среди мобилей и медленно покачивалась взад-вперед. Широко расставленные ноги, руки в карманах, неподвижный, почти пустой взгляд. Выглядела Мелани невзрачно: мышиные волосы, сколотые на затылке, в меру тощая, – и точно так же невзрачно одета: джинсы, грубые ботинки, несколько свитеров. Описать ее трудно – главным в ней была аура: эта женщина словно излучала спокойствие, силу и энергию. Она знала, что делает, или, по крайней мере, знала, куда нужно двигаться. Я невольно восхищалась ею.

Я принесла чашки, встала рядом с Мелани, и, прихлебывая чай, мы вместе стали пялиться на скульптуры. Под едва ощутимым воздействием ее ауры я чувствовала, как расслабляюсь, как могу наконец оторваться от своих творений; мне вдруг показалось, что нить, крепко привязывавшая меня к ним, потихоньку истончается и я вот-вот стану свободной. Пока Салли не слез со стремянки, мы с Мелани не произнесли ни слова.

– Чай там, – кивком головы показала я.

– Спасибо, я невозможно все время пей чай, – высокомерно заявил Салли. – Я пей кофе утром и poi basta [9] .

– Вот увидишь, Салли, – ласково сказала Мелани Марш, – как только начнем работать по-настоящему, будешь с утра до вечера пить чай.

Она повернулась ко мне, сжимая чашку в ладонях, и сказала:

– Мне нравится. – Позже, наблюдая, как Мелани ведет репетиции, я поняла, что это, видимо, была ее высочайшая похвала. – Я прекрасно понимаю, что задумал Салли.

– Мы вешай их для сцены при дворе, они будут как lampadari, – возбужденно вставил Салли. – Как это по-английски? Висячие лампы?

– Люстры.

– Люстры. Может быть, не все, надо посмотри. Потом сцена в лесу, когда они спускайся, любовники ищут дорогу через эти штуки, они заблудись. При правильном освещении будет здорово. Как сказка!

– У нас хороший бюджет, – объяснила мне Мелани. – Меценат нашего театра оставил завещание, и по нему театр должен ставить одну пьесу Шекспира в год. В общем, мы вытащили счастливый билет. Можем даже позволить себе летающих эльфов. Уж Пэка – точно. А значит, нужно сделать мобиль, на котором Пэк будет летать по сцене. Понимаю, что это очень сложно. Я даже не знаю, можно ли в принципе это сделать.

– Да нет, как раз очень просто, – возразила я. – Дизайн все равно требуется самый простой – нельзя, чтобы на скульптурах было слишком много разной ерунды, иначе они будут цепляться друг за друга. – Я показала на серебряную проволоку, кольцами Сатурна окружавшую некоторые мобили. – Я их разберу и сделаю попроще.