Запретный плод   ::   Кауи Вера

«Нет, на мне рано ставить крест, – твердила себе Мэгги, пытаясь перебороть тревожные чувства. – Я так просто не сдамся! Хепберн устояла, и Кроуфорд, и я смогу... Я не дам превратить себя в жалкую развалину из фильма «Что случилось с беби Джейн?». Не дождетесь! Выход должен найтись! Только какой?»

Через какое-то время Конни неслышно приоткрыла дверь в гостиную. Хорошо зная, какова бывает Мэгги в тяжелые минуты жизни – а сегодня у нее выдался непростой денек, – Конни предпочитала оставлять хозяйку наедине с самой собой. Так она восстанавливала равновесие. Ей удавалось это всегда, удастся и на этот раз. У Мэгги эластичный характер; она страстная, непредсказуемая, неуравновешенная, подчас впадает в черную меланхолию, но никогда не погружается в хандру надолго. Сейчас, наверно, она успела перебрать все косточки бедняжки Клодии Альбиони.

Картина, которую увидела Конни, поразила ее: Мэгги не металась с проклятьями по комнате, а спокойно сидела, удобно устроившись в мягких подушках, и смотрела телевизор. Стоя в дверях, Конни не видела экрана, зато ей хорошо была видна фигура Мэгги, и по ее прищуренным глазам, выражению лица и позе можно было уверенно заключить, что та вся поглощена тем, что на нем происходит.

Конни так же неслышно прикрыла за собой дверь. Чтобы Конни днем сидела и смотрела телевизор? Невиданное дело! Чтобы заставить ее белым днем усесться перед телевизором, да еще отвлечь от собственных проблем, должно было идти нечто из ряда вон выходящее. Независимо от масштаба проблем, с которыми приходилось сталкиваться Мэгги, они поглощали ее без остатка, и, покуда не находилось решения, она ни на что другое не отвлекалась. И что-то Конни не замечала, чтобы Мэгги искала решение на телеэкране. Но лучше уж пускай смотрит в ящик, чем орет и бесится, успокоила себя Конни. Да и вообще, разве можно со стопроцентной точностью объяснить что-нибудь, когда дело касается Мэгги Кендал?

И она пошла разбирать письма поклонников.

Внимание Мэгги было приковано к экрану, на котором баснословно популярная авторша семейных саг Вирена Ричмонд отвечала на вопросы Мэри Маршал – этой хитрюги с лицом святоши, некогда пронырливой журналистки, а теперь ведущей программы «Горячее место». Несколько недель назад Мэгги пригласили участвовать в этой передаче, но она, подумав, отказалась. Она вообще редко давала интервью. И сама Мэри Маршал вместе с ее программой нисколько не интересовали Мэгги.

Ее привлекла тема разговора.

Вирена Ричмонд рассказывала, как по прошествии двадцати одного года после того, как она отдала на усыновление своего шестимесячного ребенка, он нашел ее и написал ей письмо, в котором выразил желание увидеться с ней.

– Какова же была ваша реакция? – спросила Мэри Маршал.

– Крайнее удивление – и невероятная радость. Я даже мечтать не смела о том, чтобы увидеться с ним, хотя дня не проходило без мыслей о нем. И уж тем более мне не приходило в голову, что он сам отыщет меня и захочет познакомиться. Он прислал удивительное письмо. – Глаза Вирены Ричмонд повлажнели. – Полное любви и понимания. В нем говорится, что у меня, должно быть, нашлись очень серьезные причины оставить ребенка и что, читая мои книги, он сделал вывод о том, что я не какая-нибудь черствая, бесчувственная особа и очень тепло пишу о материнстве...

– А что вы почувствовали, когда встретились с ним?

– Он оказался таким прелестным. Я расплакалась. Мы обнялись, и оба рыдали.

– Вы объяснили ему, почему вам пришлось от него отказаться?

– Да. Я все рассказала. Про то, что меня не печатали, я была несчастна и в профессии, и в жизни, что его отец бросил меня, как только узнал о моей беременности.