Жажда страсти   ::   Дуглас Энн

Их дом на Найтсбридж-Терес в деревне Найтсбридж, рядом с Лондоном, был красивым, правда, маленьким, но ему удавалось успешно скрывать тот факт, что у хозяев плохо со средствами. Она была уверена, что никто не догадывался, что покойный граф, ее муж, оставил их с дочерью в стесненных обстоятельствах. Он был богат, все об этом знали. Сейчас они жили на жалкие подачки, которые раз в три месяца им неохотно выдавал пасынок леди Стенбурн, Годфри, сын первой графини Стенбурн. Годфри не признавал ни второй жены отца, ни их дочери. Годфри объяснил им, что состояние отца очень уменьшилось из-за неразумных операций на бирже. Покойный граф, очевидно, потерял рассудок перед смертью.

Леди Стенбурн ничего не смыслила в финансовых делах, но старалась изо всех сил жить скромно. Уже пять лет, пять долгих лет прошло с тех пор, как она потеряла своего обожаемого мужа.

После его смерти они с Бетс сразу переехали в Лондон, в дом, оставленный ей родителями. Траур задержал на год первый выход Бетс в свет. И теперь она, уже почти двадцатитрехлетняя девушка, вынуждена проводить свой четвертый сезон в поисках богатого мужа, а надежды на удачный брак по-прежнему никакой.

Леди Стенбурн снова приложила к глазам носовой платок.

Как может девушка быть такой разборчивой? Это чересчур. С другой стороны, леди Стенбурн признавала, что если бы не Бетс, она сама была бы уже на грани отчаяния. Бетс очень быстро приспособилась жить на гроши. Она не гнушалась работы по дому, делая то, чего не успевали их служанки – плохо обученная Молли, которая жила в доме, и приходящая стряпуха, которой на все не хватало времени. Бетс занималась домом и финансами, следила за тем, чтобы леди Стенбурн много не тратила.

Появились Молли и Бетс с чаем и жалким печеньем, в отличие от того, которого отведала на приеме у леди Стаффорд.

Леди Стенбурн постаралась выглядеть веселой и принялась перебирать в памяти светских молодых людей, которые могли бы заинтересоваться ее дочерью.

Может быть, Артур Персиваль? Сегодня вечером Бетс должна поехать с ним на прогулку. Он, конечно, не самая блестящая партия, но, по крайней мере, Артур Персиваль, кажется, проявляет к Бетс интерес.

– Бетс, ты должна быть само обаяние и дружелюбие с мистером Персивалем, – решительно заявила леди Стенбурн. Сейчас она была похожа на генерала, посылающего в бой свои батальоны. – Пожалуйста, умоляю! Не веди себя с ним так, как будто он маленький мальчик, а ты – его мама. О, я тебя знаю! – продолжала она, не давая возмущенной Бетс перебить себя. – Ты можешь сказать, что он должен был надеть пальто потеплее, или станешь поправлять его галстук. Бетс, молодым джентльменам не нравится, когда барышни так себя ведут. Они устают от этого дома! Ты должна делать вид, что считаешь его сильным, решительным, способным, и внимать каждому его слову.

Бетс расхохоталась, едва не расплескав чай.

– Внимать каждому слову Артура Персиваля? – крикнула она, вытирая слезы. – Пощади! Самое умное, на что он способен, так это на разговор о погоде: «Сегодня будет дождь?», или: «Мне кажется, жарковато», или: «Наверное, нужно взять зонтик». Мама, я не хочу тратить время на мистера Персиваля. Он двух слов связать не может. Я еду только потому, что ты приняла его приглашение вместо меня. Ты что, не заметила, как я на тебя смотрела? Господи!

Леди Стенбурн была напугана. Она слышала, что Артур Персиваль, возможно, станет баронетом: его старший брат, наследник, болен какой-то изнуряющей болезнью.

– Пожалуйста! – попросила она. – Будь с ним ласкова.

– Хорошо, я постараюсь, – смилостивилась Бетс. Она выпила свой чай и отнесла чашки, свою и матери, на кухню. Затем вернулась за тарелкой из-под печенья.

– Мне вымыть? – услышала леди Стенбурн голос дочери.