Золотая девочка   ::   Лубенец Светлана

Ее догонял Каретников.

– Ну, как нога? – спросил он.

– Н-нормально, – неожиданно вдруг стала заикаться Люська. Она совершенно забыла, какой спектакль устроила на дискотеке для Артема. – Ты з-знаешь… б-был вывих… кажется. Но за неделю совершенно прошел! – обрела она под конец твердость в голосе.

– В театр-то дохромаешь? Не забыла приглашение? – Артем опять оглядел Люську с головы до ног, но она уже больше не ежилась, потому что видела – взгляд у него веселый и теплый.

– Не забыла. У нас седьмой ряд партера. Встречаемся у школы в шесть вечера.

– Заметано! – крикнул Артем и скрылся в гардеробе.

В классе на вошедшую Караваеву никто не обратил внимания, поскольку все, сбившись в кучу, что-то громко обсуждали. Люська бросила рюкзачок на парту и подошла к одноклассникам.

– Я не собираюсь никакие экзамены сдавать! – горячился Ромка Изотов, один из товарищей Люськи с Наташкой по детсадовским горшкам и манной каше. – Пусть те уроды, которые такую подлянку устроили, сами их и сдают!

– Может, поможешь их вычислить? – с издевкой спросила Драгомилова.

– А это не мое дело. Пусть ментов вызывают, собак всяких служебных!

– Да что случилось-то? – не вытерпела Люська.

– Ты что, Люся, ничего не знаешь? – удивилась Наташка.

Люська поняла, что случилось что-то ужасное, из ряда вон выходящее, поскольку Драгомилова забыла про ссору и даже назвала ее Люсей. Испуганная Караваева отрицательно помотала головой.

– Понимаешь, – повернулась к Люське Лена Прокопчина, – куда-то пропал наш классный журнал.

– И что? – не оценила всю серьезность ситуации Люська.

Прокопчина выразительно покачала головой, поразившись недогадливости Караваевой:

– Да ты что, Люся? Журнал-то пропал с отметками за первую четверть! Похоже, все предметы пересдавать придется!

– Да ну? – Люська до невозможности округлила свои и без того круглые глаза, а щеки ее, как всегда от испуга, зажглись ярким румянцем. Отметки за первую четверть у Люськи были не очень… Даже два трояка имелись – по алгебре и по физике. Люська как раз собиралась со второй четверти несколько поднажать на учебу, чтобы вытянуть аттестат получше. Пересдавать предметы еще и за первую четверть ей не улыбалось, как и Ромке Изотову.

– Надо выяснить, кому выгодна пропажа журнала, – начала соображать Люська.

– Точно! – подхватил Изотов и обернулся к Филе Лаевскому: – Колись, великий артист, твоя работа? Больше вроде некому: у тебя «гуси-лебеди» по всем предметам.

По своей привычке томно растягивая слова, Лаевский проговорил:

– Во кретины! Это ваши отметки трудно восстановить, а у меня – только два наименования оценок имелись: «два» и «один», училки не ошибутся. Так что красть журнал мне без надобности. Думать-то надо хоть иногда!

– Если ты такой умный, – ядовито заметила Драгомилова, – может, сообразишь заодно, кто такую надобность имел?

Филя, вальяжно развалившись за партой, завел яркие глаза под потолок так, что засверкали молочно-голубые белки, и, цедя слова по одному, изрек:

– Фамилии я вам, конечно, не назову, но, думаю, это сделал тот, кто на дискотеке петарды рвал.

– С чего ты взял? – не увидела никакой связи Лена.

– С того! Петарды наверняка были отвлекающим маневром. Неужели трудно догадаться? – Филя с жалостью посмотрел на бестолковых одноклассников. – Ну! Шевелите мозгами! На взрывы вся школа сбежалась, а журнальчики, между прочим, в учительской без охраны оставались.

– Брось, – махнула рукой Люська. – Петардами наверняка 8 «Б» баловался. Они всю неделю перед каникулами с ними носились. Помните, даже в столовой один раз рванули? А зачем 8 «Б» наш журнал?

– То-то и оно, что это не 8 «Б», – продолжил Филя. – 8 «Б» вообще на дискотеке не было.