Звездочка светлая   ::   Джоансен Айрис

Вы проучились там полтора года, и после окончания работали уже в трех семьях. Вы были няней гиперактивной дочери одной кинозвезды, затем ухаживали за больным астмой ребенком автомобильного магната и, наконец, выхаживали сына-инвалида премьер-министра страны, из которой нам только что так успешно удалось смыться. Все ваши прежние наниматели превозносят вас буквально до небес. Все они предлагали вам очень большие деньги, чтобы только вы согласились у них остаться. – Гуннар помолчал. – Но вы каждый раз отвечали отказом. Самый длительный срок, который вы, мисс Свенсен, пробыли с одним и тем же ребенком, составляет два года. Эта ваша миссис Далкейт из агентства полагает, что вам нравится сложная работа, и как только ребенок уверенно идет на поправку, вы принимаетесь искать новое место. Мы тоже так думали до тех пор, пока не получили отчет от наших людей.

– Правда? – настороженно спросила Квинби. – И что же такое они вам сообщили, после чего вы изменили свое мнение?

– Вы боитесь оставаться надолго в одной и той же семье, – осторожно произнес он. – Вы – человек сильных чувств и начинаете привязываться к этим детям. Вам и без того каждый раз было невероятно тяжело уходить. Останься хоть на день дольше, вы бесповоротно привязались бы к ребенку, который не является вашим.

Квинби была потрясена. Она ощутила себя так, будто ее раздели и выставили на всеобщее обозрение.

– Да, вы составили исчерпывающий психологический портрет.

Гуннар внезапно накрыл ладонью руку девушки, лежавшую на подлокотнике кресла.

– Не пугайтесь, Квинби. Я чувствую, что вы… – Он умолк. – Послушайте, ведь это прекрасно, когда человек способен на такую привязанность! На свете очень мало людей, умеющих любить всем сердцем и душой. Большинство из нас предпочитает заползти в собственную раковину и ничего не отдавать окружающим. А вы – другая. Вы отдаете всю себя и ничего не требуете взамен. Это редкий дар, Квинби.

Ее рука напряглась под его сильными пальцами. Нужно убрать ее. Прикосновение Гуннара вызывало трепет глубоко внутри нее, и она прекрасно понимала, что это означает. Ей не хотелось думать, что этот золотоволосый сорвиголова заставляет ее испытывать возбуждение. Он принадлежал к совершенно иному миру, и между ними не могло быть ничего общего. Она будет полной дурой, если станет делать далеко идущие выводы, основываясь на нескольких загадочных фразах, произнесенных мужчиной, привыкшим, судя по всему, получать от женщин все, что захочет. Квинби облизнула губы.

– Я вовсе не стыжусь своей сентиментальности. Мне лишь не нравится, когда ее выставляют напоказ всем и каждому.

– Но я – не «все». – Его пальцы сжались. – Я – Гуннар, и рядом со мной вы можете чувствовать себя совершенно спокойно. Я никогда не поступлю с вами так, как это сделал Лакруа.

– Лакруа?! – Глаза Квинби расширились. – Да вы и впрямь провели исчерпывающее «исследование». – Она отдернула руку. – И весьма наглое. Моя личная жизнь никого не касается, черт побери! И не имеет ничего общего с моей профессиональной деятельностью.

Гуннар сконфузился.

– Извините. Случайно вырвалось. Вы совершенно правы: я знаю о вас больше, чем вы обо мне, и это ставит нас в неравное положение. Хотите, расскажу вам о Мари-Энн?

Квинби растерянно уставилась на собеседника.

– А кто это?

– Мари-Энн Мино – мое последнее увлечение. Я уверен, она не стала бы возражать против того, чтобы я вам о ней рассказал. Между нами, впрочем, не было ничего серьезного – не так, как у вас с Раулем Лакруа. – Гуннар нахмурился. – Мне почему-то не нравится думать о том, что между вами было. Никогда не считал себя ревнивым, но…

– Не пойму, о чем вы говорите?!

Молодой человек удивленно глянул на девушку.

– Предлагаю обмен: я рассказываю вам о своем романе, вы мне – о своем.