Архипелаг Исчезающих Островов (Повести о Ветлугине - 1)   ::   Платов Леонид

С другого конца Земли, лавируя между айсбергами, двигались корабли Беллинсгаузена и Лазарева - первых исследователей Антарктики.

Это были наши великие соотечественники, такие же русские, как мы!

Весь мир исходили они с умно прищуренными, внимательными глазами.

Не было, наверное, уголка на земном шаре, куда не донесли бы они гордый русский флаг.

О, чего бы, кажется, не дал я, чтобы хоть немного походить на Миклуху или Пржевальского!

Однако возникали в связи с этим сомнения.

Как-то я пожаловался Петру Ариановичу на свою наружность.

- Наружность? - переспросил он, глядя на меня с удивлением. - А что тебе до твоей наружности? Ты же не девица...

- Да, - согласился я. - А вот дядюшка подбородок мой вышучивает. Круглый, говорит, как у девочки... И нос не тот.

- Как это не тот?

- Не орлиный... Путешественникам полагается орлиный. А подбородок должен быть выдвинутый вперед, квадратный...

Поняв, в чем дело, Петр Арианович долго смеялся.

Этот смех, как ни странно, не обидел меня, а успокоил. Я сам стал улыбаться, глядя на учителя географии.

- Нет, ты педант, брат, - сказал он, вытирая слезы, выступившие на глаза. - В первый раз такого педанта встречаю! Специальный подбородок ему подавай, нос там еще какой-то...

- Вот вы смеетесь, - сказал я, - а ведь в книгах говорится: у каждого на лице написана его судьба!..

- Ну и что из того? А ты поборись со своей судьбой, наперекор подбородку и носу сделайся знаменитым путешественником! Больше чести будет, только и всего...

Такой выход из положения мне понравился.

К открытию островов в Восточно-Сибирском море мы с Андреем готовились всерьез. То Андрею приходило в голову, что сон в кровати изнеживает, и он, устроив из одеяла нечто вроде спального мешка, перебирался на пол, за что получал очередную "лупцовку" от отца; то, узнав, как страдают путешественники в снегах от жажды - снег не утоляет, а разжигает ее еще больше, - я принимался упражнять волю и в течение трех дней отказывался не только от воды, но и от супа.

В пригородной роще был у нас любимый уголок - живописный яр, на дне которого даже в конце весны залеживался снег. Хорошо было постоять над яром, выпрямившись и скрестив руки на груди, как подобало, по нашим представлениям, открывателям "новых землиц". Потом ухнуть по-озорному, с присвистом, так, чтобы галки снялись с деревьев, и, согнув колени, ринуться вниз на лыжах навстречу ветру, мимо мелькающих елей.

Но как ни нравились нам замечательные русские путешественники, скромный учитель географии в нашем представлении не уступал никому из них. Конечно, он не странствовал в тундре на собаках, не ел медвежатину, не добывал заморной кости; зато наш учитель совершил нечто еще более удивительное открыл острова в океане, не вставая из-за письменного стола!

Торжество человеческой мысли и духа, которое лежит в основе всякого научного открытия, в том числе и географического, проявилось здесь с наибольшей силой.

И труд этот совершался у нас на глазах. Мы были свидетелями его, были посвящены во все его перипетии. Мы видели, как постепенно разрастается научная база гипотезы. Острова точно всплывали из пучины на наших глазах.

9. КАНАРЕЕЧНАЯ ВОЛОСТЬ

Друзей у нас прибавилось. Но вместе с тем появился и враг, что сразу же значительно обогатило нашу жизнь. И впрямь, что это за жизнь без врагов?

Таковых ни у меня, ни у Андрея до сих пор не было. Нельзя же, в самом деле, считать врагами учеников параллельного класса "Б", с которыми происходили регулярные стычки в саду во время больших перемен!

А этот враг был настоящий, завистливый, мстительный и непримиримый. То был наш первый ученик.

Его надо описать подробнее.