Белый ромб и красные шары   ::   Лысов Владимир

Встретив на пути оторвавшуюся, в несколько квадратных метров, пластину льда, он резко отворачивает.

Там, где кончается коса, где выход из лагуны, волны гладкие, округлые, подернутые ледяным салом. Будто срезанные по основанию, они бесшумно раскатываются, расстилаются на отмели.

Рулевой направляет катер к выходу из лагуны. Все ближе и больше водяные валы. Спокойный, безопасный участок отмели пройден. Теперь нужно вывернуть в лоб волне. Рулевой пытается круто положить руль на борт. Но маневр не удается.

- Не ставь бортом, выворачивай! - кричит моторист.

Запомнился громадный вал, сверкающий, с каплями воды, выжатыми из пор рыхлого льда. Нас бросило в поднебесье. Перехватило дыхание, почувствовал: что-то вот-вот лопнет внутри, до крайности напряженное. Катер черпнул бортом, но все-таки его вытолкнуло наверх, на гладкую спину волны.

Рулевой сделал все, чтобы выровнять катер. Медленно, сантиметр за сантиметром, мы ползли к плотному ледяному полю, к спокойной воде. Но тут заглох движок.

- Канистру! - рявкнул Гена.

Трясущимися от волнения руками Толик долго выдергивал ее из-под банки катера. Тем временем еще раз вознесло и развернуло катер бортом. Теперь все зависело от того, как быстро Дед отвинтит крышку канистры. Он не сплоховал. Как только сунул горлышко канистры в раструб движка, опять затарахтело, и мы, прежде чем накатилась волна, успели немного принять к ветру. А чуть погодя облегченно вздохнули: вышли за полосу прибоя.

Доползли до "Фарватера". Нас, как больных, на руках втащили на борт. Когда мы, оттаяв, придя в себя, пустились в воспоминания об опасности, которую пережили, нам рассказали, что на Новой Сибири было почище.

На этой станции на футштоке работали Константин Востокин и Евгений Салюков, студенты Ленинградского гидрометеорологического института. За ними пришли ночью. Уверившись, что ветер не утихает, напротив, усиливается, решили не дожидаться рассвета. Спустили на воду рабочий, спасательный катера и ледянку. Добрались до берега благополучно. Ледянку загрузили имуществом водопоста, подали с нее конец на рабочий катер.

Чуть отошли от берега, поняли, что перегрузили лодку. Ее захлестывало волной, медленно, но верно она тонула.

Старпом Лапшов приказал рубить конец: лодка тянула за собой катер. Обрубили, но неудачно: конец намотался на винт, и катер начал терять ход.

Старший механик Константин Лукашевич посоветовал идти задним ходом, скорость при этом несколько увеличилась. Катер зарывался в волну, воду не успевали вычерпывать, так что движок вот-вот мог заглохнуть. Рукоять газа уже скрылась под водой. И тут в довершение ко всему Востокин случайно задел рукоять газа. Движок взревел, и катер, как подводная лодка, рванулся в глубину. В последний момент Лукашевичу удалось нащупать и дернуть вверх рукоять газа...

Теперь, когда все мы собрались в салоне "Фарватера" и перебирали разнообразные происшествия, свидетелями которых были, Востокин без конца повторял:

- Надо же! В первый раз в плавании - и сразу попал в такую переделку!

- У тебя, Костя, все еще впереди, - говорил Сергей Филин. - Не утонул в Арктике - утонешь в Атлантике или еще где-нибудь.

- Точно! На следующую практику в Атлантику попрошусь! - сказал Востокин. Потом на Тихий. А распределиться хочу на Север: понравилась Арктика.

- Ну я-то на этот счет спокоен,- сказал Филин.- Приеду домой, сдам кое-какие государственные экзамены - и назад, в Тикси.

- Домой... - подхватил мечтательно Евгений Туманов. - Пойду я сейчас, ребята, спать - до Тикси не трожьте, заслужил, буду смотреть приятные сны.

Но чуть погодя по судну объявили:

- Внимание! Экипажу и экспедиции выйти на палубу на околку льда! И еще раз:

- Всем выйти на палубу!