Премьер-министр ( Президент)   ::   Сименон Жорж

---------------------------------------------

Сименон Жорж

Премьер-министр (= Президент)



Жорж Сименон

Премьер-министр (другое название "Президент").

Роман

Перевод Т. Лещенко-Сухомлиной под редакцией А. Брагинского

I

Прошло более часа, а он все еще неподвижно сидел в старом черном кожаном кресле в стиле "Луи-Филипп", с чуть выгнутой спинкой, - оно кочевало за ним на протяжении сорока лет из министерства в министерство и стало легендарным.

Когда он подолгу застывал в такой позе, плотно зажмурив веки и лишь изредка приоткрывая глаз, чтобы украдкой метнуть исподлобья зоркий взгляд, можно было подумать, что он спит. Он не только не спал, но очень хорошо представлял себе, как выглядит со стороны: прямой, в слишком широком для него черном пиджаке, похожем на сюртук, в туго накрахмаленном высоком воротничке, подпирающем подбородок и неизменно фигурирующем на всех его фотографиях Он носил его, как носят мундир - с раннего утра, с той самой минуты, когда выходил из спальни.

С годами кожа на его лице делалась все более прозрачной, разглаживалась, покрывалась белыми пятнами, становилась похожей на мрамор. Теперь она туго обтягивала его выдающиеся скулы, и от этого иссохшие черты лица казались тоньше, обозначались яснее и резче. Однажды, гуляя по деревне, он услышал, как какой-то мальчишка крикнул своему товарищу

- Смотри-ка, вон Череп идет!

Сидя у камина совсем близко от пламени, которое порой начинало дрожать и метаться от порывов ветра, он застывал в неподвижной позе, скрестив руки на животе,- им придадут такое положение, когда его положат в гроб. Вот только посмеют ли вложить в его пальцы четки, как поступили с одним из его коллег? Тот тоже много раз был председателем Совета министров, и носил одно из высоких званий в масонской ложе.

Все чаще и чаще - в любой час дня, особенно в сумерки, когда мадемуазель Миллеран, его секретарша, легкой, скользящей походкой бесшумно входила зажечь лампу под пергаментным абажуром и вновь исчезала в соседней комнате,- он замыкался в молчании и застывал в полной неподвижности. Он как бы окружал себя непроницаемой стеной или, вернее, плотно закутывался в некое покрывало, чтобы не ощущать ничего, кроме своей собственной жизни.

Дремал ли он в это время? Если и так, то решительно не желал в этом признаваться, убежденный, что разум его все равно не перестает бодрствовать, а чтобы доказать это себе и окружающим, развлекался при случае тем, что перечислял всех, кто к нему входил.

Например, как раз сегодня днем мадемуазель Миллеран - ее фамилия очень напоминала ту, что носил один из его старых коллег, ставший в отличие от него президентом республики, правда, на весьма короткий срок, - дважды входила на цыпочках в его кабинет и во второй раз, убедившись, что тот еще жив и дышит ритмично, поправила в камине головешку, грозившую упасть на ковер.

Он выбрал для личного пользования комнату, соседнюю со спальней, и любил проводить в ней почти все свое время. Тут стоял его письменный стол из неполированного простого дерева, массивный, грубый, как стол мясника.

Это и был его знаменитый рабочий кабинет, который часто фотографировали и который с некоторых пор стал легендарным, гак же как и самые укромные уголки усадьбы Эберг. Весь мир знал, что спальня его похожа на монастырскую келью: стены выбелены известкой и Премьер-министр спит на простой железной кровати.

Во всех подробностях были известны и все четыре комнаты с низкими потолками. Ранее тут помещались конюшни или стойла, но уже с давних пор двери между ними были сняты, а по стенам сверху донизу рядами тянулись полки из простых сосновых досок, сплошь заставленные книгами.