Благотворительная комедия   ::   Станюкович Константин Михайлович

Однако надо было заговорить с этими нежданными гостями, и Василий Александрович заговорил.

- Что вам угодно? - спросил он тем канцелярски-вежливым тоном, который он считал образцом нежности в сношениях с клиентами общества.

- Мне почти что ничего! - отвечал странный старик, улыбаясь глазами, а вот этому мальчику надо бы помочь.

- Вы его отец?

- Нет...

- Родственник?

- По Христу!..

- Ггмм... Странное родство... Он ваш приемыш?

- Приемыш.

Секретарь взглянул на "милостивых государынь", лукаво прищурив глаза, словно бы говоря: "Вот отчаянный лгун!" - и обратился к мальчику:

- Как тебя зовут?

- Сенькой.

- Есть у тебя отец?

- Не знаю.

- А мать?

- Не знаю.

- Кого же ты знаешь?

- Дедушку знаю.

- Кто ж твой дедушка?

- А вот!

Мальчик улыбнулся, оскалив ряд белых зубов, и показал пальцем на старика. Старик ласково ему усмехнулся.

- Давно ты его знаешь?

- Давно...

- Чем занимаешься?

Мальчик не понимал.

- Что делаешь?

- Все делаю, когда дрова есть - печку топлю, дедушке помогаю...

- Ваше звание? - обратился секретарь к старику.

Тот вынул из кармана засаленную бумагу и подал секретарю.

Василий Александрович прочел бумагу, пожал плечами и с осторожной брезгливостью положил ее перед почтенной председательницей. Та в свою очередь пожала плечами, потрясла седыми буклями и передала дальше. Осторожно, словно боясь чумной заразы, дотрогивались до этой бумаги ручки "милостивых государынь" и затем торопились сбыть, проводив ее вздохом или пожатием плеч.

- До чего дошел!

- Как пал!

- Ужасно!

Такие восклицания в виде шепота вырвались из груди многих "милостивых государынь".

- У вас есть рекомендация? - снова спросил секретарь.

- Нет.

Василий Александрович обвел собрание взором сожаления, что у него нет рекомендации.

"У него нет рекомендации!" - отвечали взгляды в ответ.

"У него нет рекомендации!" - безмолвно сказали все лица и личики.

- И вид у него скверный! - тихо шепнула председательница.

- Пьяница!.. - еще тише отвечал секретарь. - А мальчик, верно, взят напрокат!

Дело старика, видимо, было проиграно. Он это понял и вдруг стал угрюм.

- Так вы говорите, что у вас нет рекомендации?

- Никакой.

- Даже никакой? Это очень жаль! Судя по вашим бумагам (секретарь встает и брезгливо отдает назад бумагу), вы человек не без образования и поймете, следовательно, что цели нашего общества не позволяют удовлетворить вашей просьбе.

Старик слушал эту речь с каким-то угрюмым вниманием, но когда секретарь кончил, он опустил голову и как-то весь съежился. Глаза его спрятались в темных ямах, и из груди вылетел надтреснутый голос, произнесший тихо:

- Но ведь я не за себя... За мальчика!

- За мальчика? - переспросил секретарь и пошел на свое место.

Несколько секунд недоумения.

- Имеем ли мы право? - тихо шепчет секретарь.

- Имеем ли мы право? - также тихо шепчет почтенная председательница, строго покачивая буклями.

"Имеем ли мы право?" - спрашивают сами себя все "милостивые государыни".

- К сожалению, мы не имеем права! - решает сперва лицо секретаря, потом жест, а затем и тихий шепот.

- К сожалению, мы не имеем права! - говорит по-французски председательница.

"Мы не имеем права!" - отвечают лица "милостивых государынь", и все они обращают внимание на мальчика, помочь которому они не имеют права.

А мальчик глядит зоркими карими глазенками на блестящее собрание и вообразите себе! - не только не ищет права разжалобить сердца "милостивых государынь", а, напротив, словно бы ищет права назваться самым невежливым, дерзким мальчуганом, когда-либо обращавшимся за помощью. Он весело смеется и шепчет что-то своему угрюмому товарищу, указывая пальцем прямо на лицо почтенной председательницы.