Борис Годунов   ::   Скрынников Руслан

По словам псковского очевидца, Годунов приказал перекрыть дороги в столицу н задержать всех лиц, ранее получивших приглашение прибыть в Москву.

Годунов имел основания для тревоги и беспокойства. События развивались совсем не так, как ему хотелось. Иностранные наблюдатели твердили в один голос, что в России,; из-за нового царствования возникла великая смута» и «великое замешательство».

Самостоятельное правление царицы Ирины не ладилось с первых дней. Через неделю после кончины мужа

она объявила о решении уйти в монастырь. В день ее отречения в Кремле собралось множество народа. Официальные источники впоследствии изобразили дело так, будто толпа, переполненная верноподданническими чувствами, слезно просила вдову остаться на царстве. На самом деле настроения народа внушали власть имущим крайнюю тревогу. Голландский наблюдатель Исаак Масса подчеркивал, что отречение Годуновой носило вынужденный характер. «Простой народ, всегда в этой стране готовый к волнению, во множестве столпился около Кремля, шумел и вызывал царицу». «Дабы избежать великого несчастья и возмущения», Ирина вышла на Красное крыльцо и объявила о намерении постричься.

Годунова отказалась от власти в пользу Боярской думы. «У вас есть князья и бояре,- заявила она народу,- пусть они начальствуют и правят вами». Слова царицы отвечали политическим видам бояр, и она произнесла их, вероятно, по настоянию именно бояр.

Вскоре вдова Федора «простым обычаем», без церемоний, уехала в Новодевичий монастырь и приняла там «тихое и безмолвное иноческое житие». Так гласила официальная легенда. В жизни было иначе.

После пострижения старица Александра Федоровна не только не простилась с мирской жизнью, но пыталась править страной из монастыря: подписывала именные указы, рассылала их по городам. За спиной царицы-инокини стоял ее брат Борис Годунов.

Правителю не удалось предотвратить пострижение Ирины. Но он не собирался сдавать позиции. В тот памятный день, когда народ вызвал на площадь царицу, Годунов вышел на Красное крыльцо вместе с ней и постарался убедить всех, что в Московском государстве все останется как было. Взяв слово после сестры, Борис заявил, что берет на себя управление государством, а князья и бояре будут ему помощниками. Так передал речь Годунова австрийский гонец Михаил Шиль. Достоверность известия засвидетельствована апрельской грамотой. Как следует из ее текста, Борис утверждал, что ore боляры ра-дети и промышляти рад не токмо по-прежнему, но и свыше перваго». Совсем иначе передали речь Бориса составители окончательной редакции грамоты. Годунов будто бы сказал, что удаляется от дел, а править государством будет патриарх.

Правительственная канцелярия пыталась скрыть от посторонних глаз необъяснимое противоречие в поведении Годунова. Сначала он вознамерился править страной

и постарался обязать всех присягой, а затем устранился от дел. Почему? По доброй воле, как утверждал поздний редактор, или под давлением обстоятельств?

При жизни Федора Годунов умел добиться повиновения от высшей знати. После смерти царя бояре перестали скрывать свою вражду к временщику. Аристократия и слышать не желала о передаче ему короны. Ее упрямство подкреплялось вековыми традициями. В феодальные головы плохо укладывалась мысль об избрании в цари не слишком знатного дворянина. Никто не сомневался в том, что на троне может сидеть лишь тот, кто происходит от «царского корены.». Ближайшими родственниками Московского дома были князья-рюриковичп, среди которых первенствовали «принцы крови:- Шуйские. Калита вел род от Александра Невского, а Шуйские – от Андрея, его младшего брата. Знать помнила уго даже при Иване Грозном.