Цареубийство в 1918 году   ::   Хейфец Михаил

Он тоже был интернационалистом и тоже уверял, будто стремился к установлению на земле мира, спокойствия и всеобщего счастья.»

Разумеется, Россия стала первой, благодаря особенностям исторически сложившейся национальной психологии. (А русские евреи были столь активны в сочиняемой в этой стране исторической ситуации, возможно, потому, что они веками привыкли оттачивать свои умы в абстрактной игре талмудической и каббалистической логики.) Эта психология выбрала тот вариант безбожного царства, что сулил рай земной не только своему народу, но и всему человечеству. Но духовная катастрофа, поразившая мир в те десятилетия, была не русской, а всеевропейской. Германия, где не истребили Гогенцоллернов в полуподвале и не убивали шуцманов во время ноябрьской (1918 года) революции, думается, вполне могла стать такой же большевистской, как Россия, уже в 1923 году. Если бы правил Россией попрежнему Ленин, он бы послал немецким коммунистам, как они и просили, Троцкого, и тот реализовал бы огромный революционный потенциал, накопленный в великом народе. Но Зиновьев со Сталиным сделали все возможное, чтобы сорвать совершенно ненужный им вариант большевистской Германии, возглавляемой Троцким, и мировое безбожное переустройство довелось осуществлять в этой стране Гитлеру. Франция после первого толчка рухнула в объятия сперва Петена, потом Лаваля… О судьбе империи Габсбургов и Порты можно не вспоминать.

Если бы народный обвинитель в тяжбе России со своим погубленным монархом захотел поразить царя неотвратимо, он бы обвинил его именно в том, в чем со страстью пытался оправдать Н. Соколов. Он повторил бы пронзительные слова Солженицына:

«Мог бы заключить мир и спасти свой народ. Как Садат.»

* * *



Владимир Ленин на самом деле оказал огромную услугу Николаю Романову, казнив его тайно и бессудно.

На фоне этого бандитского убийства особый свет излучает память о семье, смиренно принявшей Вышний приговор, молившейся за родину и врагов, отвергавшей месть и кровопролитие.

И неожиданно она стала первой жертвой в том ряду преступлений XX века, где людей убивали не за вину, пусть мнимую, не по суду, пусть неправедному, а лишь за «неположенное рождение». Она стала первой в той очереди, где за Романовыми построились миллионы украинцев и казаков и миллионы «кулаков и подкулачников», и миллионы евреев, сгоревших в газовых камерах и пристреленных в гетто, и миллионы военнопленных, заморенных голодом в лагерях, и цыгане… (а армяне?)

И возглавив перечень жертв, убитых без суда, без огласки, в лесах, подвалах и шахтах, Романовы символически как бы отметили своей смертью начало вот этого этапа мировой истории. И освятили канонизацией всех, идущих вслед.

* * *



«Когда правительство присваивает себе право уничтожать людей не за то, что они совершили, а потому, что их смерть «необходима», мы попадаем в совершенно иной мир моральных норм. Именно в этом и кроется значимость событий, происшедших в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля. Ни в чем не повинная семья, которая, несмотря на свое царское происхождение, была удивительно проста, единственное желание которой заключалось в том, чтобы ей дали спокойно жить, была убита по секретному приказу правительства. Впервые человечество преступило некую черту недозволенности, вступило на путь преднамеренного геноцида. Те же самые мотивы, которые побудили большевиков осудить царскую семью на смерть, впоследствии распространились в России и в других странах на миллионы безымянных людей, чем-то мешавших воплощению великой идеи создания нового миропорядка.» (Ричард Пайпс)

* * *



Революция: суд потомков в 1990 году (из газеты «Московские новости»)

Результаты опроса, проведенного Всесоюзным центром по изучению общественного мнения (сентябрь-октябрь 1990 года):

Кто и