Что хранит океан?   ::   вопроса Знак

С раннего утра, как только первые лучи солнца пробивались сквозь толщу воды, начинался рабочий день, который заканчивался уже в сумерках. Лишь шторм на какое-то время прервал поиски, но едва он утих, погружения возобновились.

Добыча складывалась на палубу главного судна. Груда отнятых у моря сокровищ постепенно росла. Но… росло и недовольство экипажа: работы велись уже больше двух месяцев, люди безумно устали, питьевая вода начала гнить в бочонках, а тающие запасы продовольствия вынуждали кока сокращать порции. К тому же однажды утром к рифу Силвер-Банк подошел легкий шлюп, бросивший якорь совсем недалеко от подводного прииска Фипса. Вот тут-то и пригодилась артиллерия, которой были оснащены его корабли. Залп из 22 пушек поставил крест на надеждах непрошеных гостей: изрешеченный ядрами шлюп вскоре отправился туда же, где уже несколько десятилетий покоился галеон «Нуэстра сеньора де ла Консепсьон».

Фипс понимал, что главные богатства испанского судна – пока остаются в его трюмах. Используя свой высокий авторитет среди экипажа, капитан попросил своих подчиненных еще на какое-то время продолжить работу, вновь подтвердив, что каждый получит свою часть добытых драгоценностей. Лучшего из водолазов он уговорил постараться проникнуть в нижний трюм галеона. Тот выполнил просьбу Фипса, но когда выбрался на поверхность, по его лицу струилась кровь. У бедняги даже не оставалось сил, чтобы взобраться в лодку, и его пришлось втаскивать туда двум матросам. Но усилия ныряльщика были затрачены не зря: отдышавшись, он сказал, что обнаружил в трюме большой сундук, который он не мог даже сдвинуть с места.

Не оставлять же сокровища другим, более удачливым искателям счастья? В этом вопросе все члены экспедиции проявили полное единодушие. Спускаясь по одному и по двое в трюм, ныряльщики за три дня сумели застропить сундук, извлечь его из трюма, а затем и поднять на борт «Якова и Мэри». Взмах топором – и на палубу посыпались золотые украшения, бриллианты, изумруды, жемчуг и даже хрустальные бокалы, которые, разбиваясь, издавали прощальный чарующий звон. Но зачаровал команду не он, а те несметные сокровища, что на глазах у всех извлекались из словно волшебного сундука. Все ценности были тщательно взвешены и зарегистрированы в бухгалтерских книгах – их с самого начала аккуратно вели доверенные лица Фипса и герцога Албемарлского.

Радость и ликование царили в то утро в стане подводных триумфаторов. Ни о каком прекращении работ, суливших сказочные перспективы, уже не могло быть и речи. Все выражали готовность терпеть любые испытания, коли море так щедро одаривает их за это. Однако в жизни реальность часто входит в серьезные противоречия с мечтой. Так произошло и в те отдаленные. от нас на три столетия дни, когда ныряльщики Фипса с немалым риском для жизни пытались проникнуть в закупоренные коралловыми наростами трюмы испанского галеона. Для облегчения взлома этих природных «замков» экипаж даже отковал разнообразный инструмент: крюки, кошки и другие приспособления. Но вскрыть окаменевшую обшивку или палубу судна водолазам так и не удалось. Море сочло отданные материальные ценности вполне достаточной компенсацией участникам экспедиции за их тяжкий труд.

Впрочем, жаловаться на судьбу им и впрямь не приходилось: бухгалтерские книги уже содержали множество записей, в которых в общей сложности фигурировали десятки тысяч фунтов серебра в виде слитков, несколько ящиков и мешков с монетами, 25 фунтов чистого золота, великое множество всевозможных ювелирных изделий, драгоценных камней, жемчуга. С такой добычей не стыдно было возвращаться в Лондон, и Фипс берет курс к Британским островам.

Нелегким оказался обратный путь.