Диалоги (июль 2003 г.)   ::   Гордон Александр

Потому что у него другой звуковой диапазон. Потому что звук, переходя из воздуха в воду, колоссально теряет в мощности.

А.Г. Он вообще не слышит человеческой речи?

А.С. Думаю, что слышит, но очень плохо, очень плохо. Это самая крайняя низкочастотная для него часть его слухового диапазона, да плюс ещё потеря мощности. Плюс к тому сама система чисто акустически, та система сигналов, которую используют дельфины в своём общении, имеет характер таких свистов, пересвистов, завываний и тому подобное, она достаточно сильно отличается от того, чем пользуются люди, и поэтому трудно было бы, конечно, ожидать, что каким-то таким способом удастся осуществить контакт. Но были и достаточно серьёзные попытки. Скажем, работа Батто.

Он сделал что. Ну, во-первых, естественно, вся физическая сторона была обеспечена, то есть транслировались должным образом через гидрофоны сигналы в воду. Во-вторых, они транспонировались по частоте из того диапазона, которым пользуется человек, в тот диапазон, которым пользуются дельфины. И плюс к тому, за основу были взяты звуки гавайского языка. Не смейтесь, дело-то, правда, действительно происходило на Гавайях. Поэтому когда это всё транспонируется в область частот, которые слышат дельфины, получается нечто похожее на их пересвист.

В.Б. Но дельфины этого не понимают.

А.Г. И вот вопрос, с обсуждения которого мы, собственно, начинали программу ещё до того, как вышли в эфир: «Совершают ли дельфины алогичные с точки зрения рационализма поступки, то есть, есть ли ощущение, что у них есть душа?» Вот тут, может быть, надо привести вашу формулировку души.

А.С. Но боюсь, эта формулировка не общепринятая: что душа есть операционная система мозга. Ответ на вопрос зависит от того, что называть душой. Если рассматривать это понятие достаточно широко, то можно сказать, что она есть у любого зверя с мало-мальски развитым мозгом в том смысле, что может ощущать боль, радость, удовольствие.

В.Б. Это они ощущают, они любят, ненавидят, всё нормально.

А.Г. Могут ли они совершать алогичные, нерациональные поступки?

В.Б. Мы слишком мало знаем, но примеры существуют.

А.С. Для этого надо знать, что такое дельфинья логика. Мы ведь тоже сплошь и рядом совершаем алогичные поступки не в силу своего сверхвысокого интеллекта, а именно потому, что не можем сориентироваться и понять, какой поступок был бы логичным. С этой точки зрения, конечно, все звери совершают алогичные поступки.

А.Г. Вопрос, видимо, стоял так – насколько всё-таки жёстко детерминировано инстинктом поведение дельфина и насколько зависит от индивидуальной обучаемости?

А.С. Там речь идёт не об обучаемости, там речь идёт о характере деятельности, о возможности делать определённые умозаключения, причём это экспериментально проверялось и дало позитивные результаты. Это интереснейшие опыты нашего, кстати, отечественного этнолога, к сожалению, его уж нет на этом свете, Леонида Викторовича Крушинского. Самые настоящие умозаключения. То есть, исходя из априорного знания свойств предметов, сделать заключение о том, как себя вести.