Джунгли   ::   Лондон Джек

После чего дом перейдет в их собственность. А до тех пор согласно навязанному им контракту они будут считаться съемщиками. Не внеся хотя бы один очередной взнос, они потеряют все, что уже уплатили. В конце концов так и случилось, они лишились и трехсот долларов, и всех денег, которые внесли после, и уплаченных процентов по взносу, так как этот дом уже много раз продавался таким же простодушным людям, как они: это была простая спекуляция на несчастьях.

Тем временем Юргис работал и набирался опыта. Он начал разбираться в истинном положении вещей. Он понял, что "есть операции, определяющие темп всей работы, и на них ставят людей, которым хорошо платят и которых часто меняют. Это называлось "пришпориванием", а если кто-нибудь не выдерживал темпа, то на улице сотни людей умоляли о возможности встать на его место".

"Он увидел, что мастера берут взятки не только с рабочих, но и друг с друга, а управляющий берет взятки с мастеров. Бойни принадлежали человеку, который старался извлечь из них как можно больше прибыли, не стесняясь в способах; а за владельцем в иерархическом порядке, точно в армии, следовали директора, управляющие, мастера, и каждый из них подгонял того, кто пониже, и старался выжать из него как можно больше работы. А люди одного ранга противопоставлялись друг другу: на каждого была заведена отдельная ведомость, и каждый жил под угрозой лишиться места, если показатели соседа окажутся выше. Нигде там не было ни верности, ни порядочности, и человек значил меньше, чем доллар. Тот, кто шпионил и доносил на товарищей, делал карьеру, а тот, кто не совал нос в чужие дела, а занимался своей работой, не мог ни на что рассчитывать: его "пришпоривали", пока не выжимали из него все соки, а потом выбрасывали на свалку".

И зачем хозяевам заботиться о рабочих? Ведь найдется сколько угодно других. Однажды Дэрхем дал в газете объявление, что ему требуются двести человек для колки льда, и бездомные и голодные люди весь день брели по сугробам со всех концов огромного города, раскинувшегося на двести квадратных миль. В эту ночь восемьсот человек набилось в полицейский участок района боен; они заполнили все помещения и спали, положив головы на колени друг другу, а в коридорах лежали штабелями, так что в конце концов полицейские заперли двери участка, предоставив остальным замерзать на улице. Перед рассветом на следующее утро перед бойней Дэрхема стояло три тысячи человек, и для предотвращения беспорядков пришлось вызвать дополнительные полицейские части. После этого дэрхемовские мастера отобрали двадцать самых здоровых и приняли их на работу.

Теперь Юргис жил в постоянном страхе перед случаем. В любую минуту на него могло обрушиться несчастье не менее ужасное, чем смерть. Один из его друзей, Миколас, обрубавший мясо с костей, за три года дважды получал заражение крови и лежал дома, один раз три месяца, а другой - семь.

Кроме того, Юргис понял, что "пришпоривание" неизмеримо увеличивает возможность несчастного случая. "Зимой пропитанная кровью одежда рабочих убойного цеха покрывалась ледяной коркой. Рабочие обертывали ноги газетами и старыми мешками, которые намокали от крови и промерзали. Все, кто пользовался ножом, не могли работать в перчатках, их руки покрывались инеем, а пальцы немели, что, конечно, вело к несчастным случаям". Порой, когда мастер отворачивался, рабочие пытались отогреться, засовывая ноги по щиколотку в дымящиеся туши только что забитых быков.

Благодаря тому, что он видел и слышал, Юргис разобрался также в смене национальностей. Одно время "все рабочие были немцы. Потом, когда прибыла более дешевая рабочая сила, немцы ушли. Следующими были ирландцы. После этого - чехи, а затем - поляки.