Гениальность и вырождение   ::   Гирш Вильям

Я желал прежде всего доказать, что для суждения о состоянии умственного здоровья недостаточно указать на тот или иной необыкновенный или, по–видимому, нелепый поступок или качество; что мы должны подвергнуть точному испытанию не столько сами поступки, сколько лежащие в их основе мотивы; что мы, наконец, должны не только испытать часть умственной деятельности данного лица, что мы обязаны составить себе возможно более ясное представление обо всех психических процессах, чтобы добиться правильного суждения. Я далее пытался доказать, что в пределах отдельных симптомов нельзя провести резкой границы между умственным здоровьем и умственной болезнью . Подобно тому, как существуют люди сильные и слабые, высокого и малого роста, не выходящие за границу физиологической области. Подобно тому, как не существует двух людей, физически вполне похожих друг на друга, так не существует на свете двух одинаковых характеров. Точно также как имеются физически здоровые люди с необыкновенными чертами лица или другими странными особенностями, так и в умственной области имеются особенности и странности, точное наблюдение которых с психологической точки зрения очень интересно и основательно, но которые не имеют ничего непосредственно общего с психической патологией, с психиатрией.

ПСИХОЛОГИЯ ГЕНИЯ

Рассматривая сущность и историю психологии, мы должны сознаться, что ни одной другой науке не пришлось бороться с такими трудностями. Так как непосредственного распознавания психических процессов можно достигнуть лишь посредством самонаблюдения, то последнее издавна служило основанием научной постройки, и лишь при помощи возникших от самонаблюдения понятий можно было перейти к обобщению наблюдения. Если этот метод обладает уже тем крупным недостатком, что по сравнению с другими науками лишён необходимой объективности наблюдения, так как субъект и объект наблюдения будут соединены в одном лице, – то сказанный недостаток ещё более увеличивается от отсутствия повторения одного и того же процесса, и психология таким образом лишена столь ценного для других наук «эксперимента».

Подобно тому как наше физиологическое познание человеческого тела значительно расширилось благодаря патологии, т.е. учению о болезнях, ибо некоторых ветвей физиологии мы никогда не уяснили бы себе без знания соответственных патологических условий, – так и психология претерпела существенный переворот со времени исследования душевных болезней, и обе науки, психология и психиатрия, теперь так тесно связаны меж собой, так непосредственно зависят друг от друга, что одна почти немыслима без другой.

В то время как у греческих философов психология принадлежала к чисто отвлечённым наукам и сохранила этот характер еще в продолжение долгого времени, она в новейшее время пошла по другому пути и может теперь сравниться с другими естественными науками, так как, подобно им, стала на почву скептического наблюдения и отчасти – конечно, в скромной мере – экспериментального исследования.

Подобно тому как всякая другая наука, основанная на наблюдении и опыте, после старательного изучения будничных явлений с особенным интересом обращалась к необыкновенным случаям и из изучения этих особенностей и их сравнения с обыденным черпала новые знания, – так и психология, особливо в последнее время, занялась подробным исследованием тех феноменальных явлений, которые в обыденной жизни называются «гениями».

Результаты, к которым привели эти исследования, весьма различного свойства и, как при решении столь многих научных задач, мы видим, что и здесь самые выдающиеся люди пришли к совершенно противоположным взглядам .

Попытаемся теперь на основании имеющихся исследований составить себе ясное представление о понятии «гений».