Германия в июне 1941 г - жертва советской агрессии   ::   Пиетров-Энкер Бианка

Поскольку в этом случае, как казалось, станет возможно решить конфликт мирным путем аналогично Мюнхенскому соглашению, французское военное командование вопреки подписанному в 1935 г. советско-французскому договору о военной взаимопомощи считало себя свободным от договорного обязательства облегчить положение Красной Армии действиями французских вооруженных сил, если Германия вторгнется на Украину26.

Лишь тогда, когда Франция поняла, что усиление мощи Германии за счет Востока увеличивает ее потенции для борьбы на Западе, она начала переориентацию. Hо это мало что дало: Франции отводилась единственная роль в конечном счете постоянно поддерживать позиции Великобритании. Последняя же летом 1939 г. всю свою политику строила на том, чтобы в рамках умиротворения агрессора прийти к мирному урегулированию с Германией. А переговоры с Советским Союзом служили при этом не более чем средством нажима, чтобы заставить Гитлера пойти на примирение, и этот факт не мог остаться скрытым от сталинского руководства и только еще больше усиливало его и без того глубокое недоверие к британско-французской политике.

В этом свете понятно, что историческая наука в течение некоторого времени считала британские гарантии независимости, выданные Польше, переменой курса, которая, как казалось, кладет конец политике умиротворения и дает Сталину свободу действий. Между тем тщательные исследования, опирающиеся на широкую источниковедческую базу, показали, что об этом не могло быть и речи. Лотар Кеттенакер резюмирует это в таких резких выражениях: "Обещанные Польше 31 марта гарантии были беспримерным блефом"27. Он интерпретирует их как даже несравнимый с Мюнхенским соглашением бесцеремонный обман Советского Союза. Ибо британской стороне должно было быть ясно, что Польша без эффективного взаимодействия с Советским Союзом не сможет обороняться, даже при учете всех недостатков и слабостей Красной Армии.

Еще один аспект анализа связан с пониманием сущности советской политики. Сближение с Германией казалось обеспечивающим большую безопасность не только по причине проведения западными державами политики умиротворения агрессора. Советский Союз вел летом 1939 г. военные действия против Японии на маньчжурско-монгольской границе. "Продолжительные пограничные бои усиливали для Советского Союза угрозу войны на два фронта на своем дальневосточном и на европейском флангах в том случае, если бы советское руководство вздумало принять решение о войне с Германией"28.

Как показывает глубокое исследование внутри- и внешнеполитического положения Советского Союза в 1939 г., его свобода действий была крайне ограниченной. Поэтому нельзя говорить об СССР как о "третьем радующемся", когда началась война29. Hесмотря на вновь упрочившееся сотрудничество с Германией, сталинское руководство еще не считало свою страну избавленной от угрозы войны. Hа это указывает и сообщение ТАСС от 30 августа 1939 г., в котором населению было объявлено, что численный состав гарнизонов на западной границе СССР должен будет увеличиться в предвидении возможных "неожиданностей". Сверх того 10 сентября страну проинформировали о том, что завершился частичный призыв запасников в Красную Армию. Советские граждане понимали, что их руководство с недоверием наблюдает за развертыванием германского вермахта. Возникла паника, которая привела к скупке продовольственных продуктов спекулянтами и к возникшей в результате нехватке этих товаров30.

Если сегодня ставить вопрос о том, какая могла быть у СССР альтернатива партнерству с Германией, то можно говорить только о дальнейшем ведении переговоров с западными державами, которые могли бы продолжаться до наступления зимы 1939/40 г.