Принцип карате   ::   Корецкий Даниил

После обычной восьмикилометровой пробежки Колпакову удалось проскочить в ванную, которую, как правило, крепко оккупировали Петуховы, но не успел он порадоваться своему везению, как выяснил, что нет горячей воды, а холодного душа, несмотря на всю его полезность, он терпеть не мог - одна из немногих оставшихся неизжитыми слабостей. Ругая слесаря, домоуправление и откладывающийся уже четвертый год снос вконец обветшалого дома, Колпаков подавил недостойное желание ограничиться обтиранием влажным полотенцем и стал под слабые ледяные струйки. Завтракал он в полвосьмого, к этому времени мать накрывала в комнате стол - Геннадий не любил есть на общей кухне, - подавала отварное мясо или рыбу, овсяную кашу, овощи, вместо чая - стакан теплой кипяченой воды. После еды он полчаса занимался медитацией, сегодня распорядок оказался нарушенным, и, выходя за дверь, Геннадий поймал удивленный взгляд матери окружающие привыкли к его крайней пунктуальности. Отклонившись на несколько кварталов от повседневного маршрута. Колпаков подошел к длинному, выкрашенному унылой блекло-голубой краской зданию, двумя прыжками преодолел бетонную лестницу, ступени которой грязно-серые, растрескавшиеся, с крошащимися краями, напоминали о тех немощах, страданиях и болях, которые приносят с собой посетители городского травматологического пункта, миновал шеренгу выстроившихся в вестибюле жестких просиженных стульев и решительно толкнул обитую вечным черным дерматином дверь, из-за которой невнятно доносились голоса: один тихий и просительный, другой уверенный и гулкий. Первый принадлежал неказистому серенькому мужичку из тех, которые обречены быть неуслышанными даже при максимальном напряжении голосовых связок. Он осторожно баюкал загипсованную руку, напротив хирург рассматривал черный прямоугольник рентгеновского снимка, от которого и исходила отчетливо ощущаемая в кабинете напряженность. Колпаков поздоровался, мужичок на мгновение повернул изможденное небритое лицо, но не ответил, плаксиво добубнивая начатую фразу: - ...жена ругается - сколько можно на бюллетне сидеть... Да и мне маяться уж невмоготу... Только лечить надо-то по-хорошему, на то вы и врачи, калечить каждый умеет... - Я тебя калечил? - равнодушно спросил врач. - Пей меньше в другой раз. Хирург был приземист, бородат, могуч, когда он говорил, то выдыхал воздух с такой силой, что казалось, в бочкообразной груди работает кузнечный мех. - Видишь снимок? Срослось неудачно, бывает. Надо ломать! - Несогласный я, и жена... - А то хуже будет, - раздраженно повысил голос травматолог. - Чего бояться? Делов на копейку, раз - и все! Он сжал в огромном кулаке карандаш, раздался хруст. - Вам, конечно, ничего, моя боль-то... Мужичок обреченно втянул голову в плечи и, неловко сморкаясь здоровой рукой, шагнул к выходу. - Завтра и приходи, я мигом управлюсь, - напутствовал его хирург, а когда дверь закрылась, по инерции договорил, обращаясь к Колпакову: - Разнылся из-за пустяков! Надо же быть мужчиной... Сам хирург, безусловно, считал себя мужчиной. Иссиня-черная шерсть выбивалась из-под не сходившихся на широких запястьях рукавов халата, курчавилась на шее, пучками торчала из ушей, и раз он еще завел бороду и отпустил длинные завивающиеся локоны, значит, расценивал чрезмерную волосатость как несомненный признак мужественности. "Интересно, посчитал бы ты пустяком, если бы я тебе сейчас сломал палец?" - подумал Колпаков, и, очевидно, хозяин кабинета почувствовал его настроение. - Что у вас? Впрочем, сухость вопроса могла быть обычной манерой разговора с посетителями. - Вчера вечером к вам доставили парня с травмой руки... - Хулигана-то? Жаль, не на меня нарвался - сразу бы в морг свезли.