Иная ступень   ::   Горбовский Александр

- У вас бывают детеныши? Они синие? Они круглые? Они пустые внутри? Какие они?

У соседнего преобразователя несколько человек из экипажа пытались объяснить толпе притихших аноди правила игры в бридж. Время от времени то один, то другой отходили от кучки своих сородичей и переходили к соседней - послушать, о чем говорят там.

Кроме вахтенных, оставшихся на корабле, только Капитан не принимал участия во всем этом. Меньше всего потому, что это не интересовало его.

Пребывая в том возрасте, когда человек бывает еще слишком озабочен соблюдением собственного престижа, он не мог пойти на подобное попрание субординации - наравне со всеми принять участие в происходящем.

Иное дело, если бы Капитан аноди тоже вышел из корабля. Тогда они могли бы поговорить вдвоем, двое коллег, два Капитана. Но неизвестно было, есть ли у них вообще Капитан и имеют ли они хотя бы представление о том, что это такое. Поэтому единственное, что оставалось ему, это с подчеркнутым равнодушием выслушивать рассказы других, о чем шла речь и что говорили аноди.

Потом, когда наступил вечер и экипажи вернулись на корабли, над опустевшим плато низко пролетели какие-то крылатые существа. И долго, до самого рассвета, с мерзким клекотом и криками кружились над кораблями. А когда стало светло, вместе с тенями ночи укрылись в джунглях.

В первый же день оказалось, что аноди беспокоит какая-то поломка. Посмотреть, может, удастся помочь, отправились двое - Механик и главный Психолог "Умного Лебедя" Анджей.

Вообще-то считалось: чем меньше отличается Психолог от всего экипажа, даже внешне, тем лучше. Особого правила не было, но есть вещи, которые подразумеваются. Анджей, если и мог быть иллюстрацией этого, то лишь негативной. Высокий, похожий на узкий прямоугольник, с чуть закругленными углами, он был единственным блондином из всего экипажа.

И словно нарочно, словно подчеркивая это свое неподобие, он носил свои светлые волосы ниспадавшими до самых плеч. Иногда только надевал поверх них широкий обруч с большим нарисованным глазом.

Капитан не любил Анджея. Он тяготился им, как тяготился бы каждый присутствием человека, чье дело - приглядываться, прислушиваться и молча делать какие-то выводы, известные ему одному. Да еще этот символ психолога - глаз, нанесенный на обруч. Настороженный и неусыпный, он раздражал Капитана.

Анджей впервые увидел чужой аппарат так близко. Вблизи он, казалось, был еще более странен. Внезапные перепады форм, плоскости, переходящие вдруг в ребристость, выступы, перемежающиеся провалами... Одна из его сторон завершалась большими пластинами, расположенными под углами друг к другу. Насколько можно было понять, устройство это имело какое-то отношение к ориентации корабля в пространстве. Две-три пластины были сильно прогнуты.

При виде их Механик скептически хмыкнул.

- Уж не знаю, что и сказать, - пожевал он губами. - Трудное это дело. Боюсь, не выйдет ничего.

И профессиональным жестом он попытался колупнуть ногтем синеватую поверхность металла:

- Ведь это ж что, материал-то какой? Если бы хоть вольфрам или там кадмий.

Анджею стало скучно. Скучно, когда заранее знаешь слова, которые будут сказаны, и даже жесты. И знаешь, что в конце концов дело-то будет сделано. И действительно, полчаса спустя Механик уже работал. Магнитный нагреватель плавно ходил под его рукой, разглаживая сгибы и морщины прогнувшихся плоскостей. А вокруг, клоня гофрированные шеи, аноди почтительно провожали взглядом каждый его жест, каждое движение.

- Собрались, - бормотал Механик. - Столпились, Другого дела им нет. Только бы мешать рабочему человеку. А ну, позволь! Позволь!

Но в глубине души он был доволен. Он был доволен и горд. Пусть смотрят. Пусть знают, что значит - специалист первого класса!

А когда он кончил и с тайным ликованием хмуро разглядывал дело рук своих, аноди, дружно защебетав, вдруг двинулись ему навстречу.