Информационная бомба   ::   Вирилио Поль

Но, обладай они32 чуть большей смелостью, не выступили ли бы эти глашатаи научного прогресса за клонирование как средство ремонта в промышленном масштабе и даже за создание нового субпролетариата, который можно было бы эксплуатировать в случае ядерной катастрофы (остающейся вероятной), или даже более того — за геноцид?

Присуще ли этому ремонту то, что мы называем «этической значимостью», и соответствует ли он заповеди номер один старой клятвы Гиппократа: primum поп посеге (Не навреди)… Чем он станет, если не смертью убивающей смерть, скрытой жестокостью?

Если Юнеско вносит руины Хиросимы и Освенцима (мест экспериментов) в список «исторических памятников», не должны ли и мы принять во внимание не только ужасы войны, но и ошибки и заблуждения сомнительного мира?

Чем сможем мы оправдать производство и беспощадную коммерциализацию человеческих клонов, призванных умирать живьем, как животные, за колючей проволокой какой-нибудь экспериментальной фермы, в глубине запретной зоны, где мы не увидим этих других нас самих и не услышим их крики?

Последние небывало напряженные пятьдесят лет ядерного устрашения мы ощущали себя заложниками в ожидании приговора, народами живых мертвецов, и в нашу культуру, в наш менталитет коварно просочилась идея «сверхконсерватизма живой материи», сохранения жизни неестественным путем.

Мы прошли путь от возможного продолжения жизни с помощью замораживания к культу семьи, от движения NDE (Near Death Experience)1* доктора Моуди к увеличению числа эсхатологических, псевдонаучных и технологических сект… К вживлению виртуальных имплантантов и наномашинам, к биокультурам in vitro и in vivo, к ремонтируемому, как машина, человеческому организму, к взаимозаменяемости появившихся трансче-ловеческих существ и, в конце концов, к решительному пренебрежению жизненными проблемами — потому, что возможность замещения тела клонами дает человеку надежду на выживание по прекращению существования…

Здесь есть что-то, напоминающее мгновенную фотограмму или фильм братьев Люмьер: целое столетие ребенок с тем же аппетитом продолжает наворачивать кашу, тогда как он давно уже умер от старости.



V

«Годы войны кажутся ненастоящими. Они — как кошмар, во время которого реальность отменяется», — как-то написала Агата Кристи.

Однако сегодня нет необходимости в войне для того, чтобы уничтожить реальность мира.

Авиакатастрофы, крушения поездов, взрывы, ядерные выбросы, загрязнение окружающей среды, парниковый эффект, кислотные дожди… Минамата, Чернобыль, Севезо и т. д. После эпохи ядерного устрашения благодаря прямым телепередачам мы стали привыкать к новому кошмару — к долгой агонии планеты, воспринимаемой нами как одна из множества сенсационных новостей. Находясь на последней стадии soft шока, мы довольствуемся тем, что отмечаем очередное происшествие и пересчитываем количество жертв научных промахов, технических и производственных ошибок.

Но все это несравнимо с потерей миром реальности, в чем мы сильно преуспели и в каковом свершении мы скоро перейдем к следующему этапу. До недавнего времени мы отказывались обращать внимание на небывалый размах злостных нарушений и бед отдельных людей, вызванных не столько явно неудачными техническими нововведениями, сколько самим желанием достичь рекордных показателей и эффективноcти техники и поразительными технологическими победами, одержанными в области представления обмена информацией.

Утверждают, что психоанализ не разрешает проблемы, он только замещает их… То же самое можно сказать о технологическом и производственном прогрессе.

Сейчас в пресловутой галактике Гутенберга чтение представляется доступным всем и каждому, однако надо отметить появление целых толп глухонемых.

Промышленное книгопечатание побуждает к чтению в одиночестве, то есть в тишине, и мало-помалу лишает людей навыков говорения и слушания, необходимых для чтения вслух (публичного, полифонического…), распространенного в эпоху, когда рукописи были относительно редки.

Тем самым книгопечатание приводит к обеднению языка, который утратил не только свою социальную выразительность (т. е. изначальную способность выражать свои мысли), но и выразительность пространственную (акцентирование и просодию).