Иван Болотников (Часть 1)   ::   Замыслов Валерий Александрович

Извозчик остановил лошадь подле глухого монастырского подворья, глянул на Иванку, крутнул головой.

- Смел ты, паря... И поделом Фотею. Лют!

Болотников протянул полушку, извозчик отказался.

- Не. С таких не беру... Знатно ты боярина попотчевал.

Иванка и Васюта встретились с нищебродами у храма Ильи Пророка51. Братия ожидала вечерню, расположившись на лужайке у ограды; развязав котомки и переметные сумки, трапезовали.

- Ну как помолились, старцы? - спросил Болотников.

- Помолились, чадо. Поснедай с нами, - молвил дед Лапоток.

- Спасибо, сыты мы... Попрощаться пришли.

- Попрощаться?.. Куды ж удумали, чада?

- По Волге с купцом поплывем. В судовые ярыжки нанялись, старче.

Дед Лапоток перестал жевать, повернулся к Волге, обхватив крепкими жилистыми руками колени. Лицо стало задумчивым.

- Когда-то и мне довелось плыть на струге. Под Казань ходил с ратью Ивана Грозного. Тогда я ишо зрячим был, белый свет видел.

Замолчал, вспомнив далекую молодость, и, казалось, посветлел лицом. Потом вздохнул и вновь заговорил:

- Чую, не для того вы сюда шли, чтоб к купцу наниматься. Не так ли?

- Воистину, старче.

- Ведал то, сердцем ведал, молоднше. Пойдете вы дале, к простору, где нет ни купцов, ни бояр.

- И на сей раз угадал, старче. В Поле наша дорога.

- Жаль, очи не зрят, а то бы с вами пошел. В Диком Поле я не бывал, молодшие, однако много о нем наслышан. Дай-то вам бог доброго пути.

Герасим, сидевший возле Лапотка, вдруг встрепенулся и привстал на колени, вглядываясь в боярина, идущего к храму.

- Он... Он, треклятый. Глянь, братия.

Нищеброды уставились на боярина, зло загалдели:

- Матерой. Ишь, пузо нажрал.

- Убивец!

- Покарай его, всевышний!

Признали боярина и Иванка с Васютой: то был Фотей Нилыч. Шел скособочась, тяжело припадая на левую ногу.

- Аль встречались с ним? - усмехнулся Иванка.

- Свел господь, - насупился Герасим. - Это тот (самый, что Николушку нашего порешил. У-у, треклятый!

Боярин был далеко, не слышал, но нищеброды загалдели еще злее и громче. Оборвал шум Лапоток:

- Угомонись, братия! Словами горю не поможешь... Тут иное надобно.

Нищеброды смолкли, глянули на Лапотка.

- О чем речешь, калика? - вопросил один из убогих.

- Ужель запамятовали? А не ты ль, Герасим, пуще всех на боярина ярился? Не ты ль к мщению взывал?

- И ныне взываю, Лапоток. Не забыть мне Николушку, до сих пор в очах стоит, - Герасим ткнул клюкой в сторону боярского терема. - Вон каки хоромы боярин поставил, во всем граде таких не сыщешь. Да токмо не сидеть те в них, боярин. Так ли, братия?

Глаза Герасима были отчаянными.

- Так, Герасим! Отомстим за Николушку.

- Петуха пустим...

"Вот тебе и убогие, - порадовался Болотников за нищебродов. - Дерзкой народ!.. Но петуха пустить не просто: караульные на подворье. Тут сноровка надобна да сила. Убогих же в един миг схватят - и прощай волюшка. За петуха - голову с плеч".

Вслух же вымолвил:

- Кровь на боярине, зрел его ныне. Пес он... В полночь с вами пойду.

- А как же насад? - спросил Васюта.

- Насад не уйдет, друже. Поспеем к купцу... Пойдешь ли со мной?

- Сто бед - один ответ, - вздохнул Васюта.

- Добро... А вы ж, старцы, ползите в слободу. Без вас управимся.

- Старцы пущай бредут, а я с вами. Мой был Николушка. Зол я на боярина, - произнес Герасим.

Дед Лапоток поднялся и обнял Болотникова за плечи.

- Удал ты, детинушка. Порадей за дело праведное, а мы тебя не забудем, - облобызал Иванку, перекрестил. - Удачи тебе.

- Прощай, дед. Прощай, братия.

Прибежали к насаду после полуночи. Над крепостью полыхало багровое пламя, тревожно гудел набат.

- Как бы и другие усадьбы не занялись, - обеспокоено молвил Васюта.

- Бояр жалеешь, - сурово бросил Болотников. - В Рубленом городе тяглых дворов не водится, слободы далече. А бояре да купцы пусть горят.