Продается шкаф с любовником   ::   Милевская Людмила

Опытный психоаналитик Далила Самсонова была тоже потрясена рассказом Андрея Верховского, хоть и слышала много ужасных историй в своем кабинете.

— Убийца наказан? — спросила она.

— Нет, его не нашли, — дрожащим голосом ответил Верховский.

— Не нашли?! — поразилась Далила. — Как такое возможно?!

— А вот так. Не нашли и перестали искать.

— Он что, так далеко сбежал?

— Если бы. Мы просто не знаем, кто убил нашу Машеньку. Понятия не имеем.

Самсонова отшатнулась:

— Невероятно! Вы не знали, кого любит ваша сестра?

Верховский с досадой поморщился:

— Какая любовь? У нее даже парня не было. Машеньке было не до любви.

— Могу я узнать ее возраст? — удивленно осведомилась Далила.

— Восемнадцать.

— Восемнадцать? Действительно, для любви возраст неподходящий, — с горькой иронией заметила она.

— Вы Машу не знали, — рассердился Верховский. — Она была уникальная девушка: училась, работала, имела множество увлечений…

— Каких?

Он растерялся:

— Ну, так сразу не скажешь. По лекциям бегала, по курсам каким-то, по клубам. Всего не упомнишь.

— Вижу, вас не очень-то интересовала жизнь вашей младшей сестры, — заключила Далила.

Верховский возмущенно затряс головой:

— Не правда! После катастрофы, после гибели наших родителей, я много работал. Но это не значит, что я забросил Машу с Наташей. Я и за девчонками присматривать успевал.

— Как вам удавалось?

— Друзья помогали.

— Какие друзья?

— Однокашники: Борька Мискин, Пашка Замотаев, Кроликов Гоша, Серега Хренов.

— Как-как? — изумилась Далила, с трудом скрывая улыбку.

— Серега, кореш мой, Хренов, — пояснил с серьезнейшим видом Верховский. — Мы, как те мушкетеры из книжки Дюма, четверкой дружили. Замотаев был вроде Атоса. Он вдумчивый и серьезный. Бабник Мискин больше похож на Арамиса, хотя Кроликов Гошка красивей. Но он здоровяк и балда, потому был у нас за Портоса. А я заводила компании, вроде как д'Артаньян.

Далила с иронией осведомилась:

— А Хренов был у вас за кого?

— За кого был Серега Хренов?

Растерянность Верховского говорила о том, что ранее подобным вопросом он не задавался.

— Даже не знаю, — задумчиво ответил он после продолжительной паузы. — Серега к нам пятым присоединился значительно позже, кажется, классе в восьмом. Но мы его как-то сразу приняли в нашу компанию.

— А разве это легко — дружить впятером? Разве вы не разбились на пары?

— Нет. У нас настоящая дружба, у нас монолит.

Когда погибли родители, мне было трудно, но друзья помогали. Особенно Замотаев.

Заметив уличающий жест Далилы, Верховский поспешил пояснить:

— Мы по-прежнему монолитом дружили, но с Замотаевым у меня был общий бизнес тогда. С ним я виделся чаще, он чаще и помогал. Кстати, Пашка допомогался: в результате он на моей Наташе женился, на сестре. Теперь и она Замотаева. Вы ее знаете. Она меня к вам и направила.

— Да-да, мы одноклубницы с вашей Наташей, — подтвердила Далила.

Верховский смущенно признался:

— Если честно, я упирался, к вам идти не хотел, но Наташа моя… Короче, заставила.

— Отчего же идти не хотели? — с легкой усмешкой поинтересовалась Далила, заранее зная ответ.

Русский мужчина консервативен, он плохо следует моде содержать в чистоте свою душу, он не верит в психологов. Соответствуя русской традиции, он сам стрессы и топит, а не лечит последствия стрессов.

Стрессы, правда, не тонут — тонет русский мужик.

Однако это ему безразлично, потому что он пьян и доволен. А до того, что утром ждут его новые стрессы, нет ему дела. Он и новые стрессы будет топить.

Далила много раз слышала от мужчин: «Зачем мне психолог? Я сам себе доктор. Рюмашку-другую накатишь, и все стрессы будто рукой сняло».