Капитан Юнкер, будь он проклят   ::   Давыдов Юрий Владимирович

Андрей Логгиныч легкой стопою обошел транспорт - трехмачтовый, восемьсот тонн водоизмещения. Старший офицер сопровождал командира.

- Ничего не забыто? - осведомился господин Юнкер.

-- Все по реестрам, - отвечал Бутаков.

"А рояль? А бочки с вином? - ухмыльнулся про себя господин Юнкер.- А все заказанное Cтраннолюбским?" Но вслух капитан-лейтенант ничего не сказал ни про рояль, ни про вино.

В пятый день сентября 1840 года военный транспорт "Або" оставил Кронштадт. День был ветреный, ветер свежий.

2

"Або" строился в Финляндии. Финские сосны раскачивал балтийский ветер. Теперь он раскачивал сосны, принявшие вид фрегата.

Море ходило ходуном. Но моряков не уходило, никто не маялся морской болезнью, и господин Юнкер мог бы полюбоваться ладным экипажем.

Однако он отлеживался в каюте. Санкт-петербургские развлечения взяли-таки много энергии. Андрей Логгиныч, как и прежде, надеялся на старшего офицера. Э, лейтенант Бутаков отлично справится, со своими обязанностями. А сверх того и с обязанностями командира. Андрей Логтиныч не страдал избытком самолюбия. Он мельком думал, что скоро будет страдать от недостачи особого рода. Но покамест гнал мрачную мысль. Авось как-нибудь образуется.

Говорят, дружба испытывается пудом соли. Служба на море солона и без соли. Уже за Толбухиным маяком, первым на вест от Кронштадта, Бутаков смекнул: Андрей Логгиныч - командир по штату, а он, Бутаков Алексей Иваныч, - командир со штатом. На него, Бутакова, легла ответственность и за людей и за корабль.

Бутакову недавно исполнилось двадцать четыре. Полжизни носил он форменное платье: кадет, гардемарин, мичман, лейтенант. Черное море было купелью: отец-моряк брал сына в крейсерства. Балтика была практической школой: фрегаты, корвет, линейные корабли. Однако Черное и Балтика - лишь заводи Мирового океана. И теперь лейтенанта ждали гром и вихрь Атлантики, Индийского, потом - Великого, или Тихого.

Алексей Бутаков рвался в дальние просторы. Но он не собирался командовать "Або", а предполагал как можно лучше исполнять генеральные повеления капитана. Выходило иначе: ему, Бутакову, командовать генерально. В глубине души он все же надеялся, что Юнкер, отлежавшись в каюте, примет "бразды".

Близость Копенгагена исцелила его. Капитан вышел на палубу приветливый, оживленный, нетерпеливо поглядывая на шпили и башни датской столицы. Едва якорь забрал, то есть зацепился за фунт, как командир велел спустить гичку и был таков.

Был он "таков" во все дни копенгагенской стоянки. Изволил поселиться в шикарной гостинице "Англетер", пил только королевское шампанское или старый рейнвейн, заедая устрицами. Короче, поразил бережливых датчан истово барским размахом.

Собутыльников и партнеров хватало. Дым стоял коромыслом.

"Або" давно мог бы продолжить плавание, да капитан, видите ли, отговаривался каким-то неотложным делом. Бутаков с офицерами опасливо прикидывали, каково будет в дальнейшем: ведь кораблю надо запасаться водою и дровами в Портсмуте, в Кейптауне... А в Англии и на мысе Доброй Надежды тоже, поди, капитан - разудалая головушка - захочет потешиться вдосталь.

Увы, они не ошиблись. Так и повелось: команда несла нелегкую палубную службу, а командир "облегчал" корабельный денежный сундук.

Впрочем, моряки "Або" еще не догадывались, какие беды караулят в Индийском океане.

3

Не буду описывать Атлантику и переход экватора, этот праздник Нептуна, описанный бессчетно. И не

стану рассказывать об утренних и вечерних зорях в тропических широтах: нужны не слова, - оратории.

Перо бежит, обгоняя "Або", обгоняя пассатный ветер, цепляясь о прибрежные камни Южной Африки. Альбатросы провожают от мыса Доброй Надежды, от порта Кейптаун...

В тот год (восемьсот сорок первый) Пасха пришлась на конец марта и застала наших моряков в Индийском

океане.