Происшествие в Боэн Биконе   ::   Честертон Гилберт Кийт

- Нет, нет, - как заведенный твердил Боэн. - Дурачок его убил. Дурачок его убил.

Разговор прервался, и стал слышен зычный голос кузнеца:

- Ну, вроде мы с вами договорились, мистер инспектор. Сила у меня есть, это вы верно, только и мне не под силу зашвырнуть сюда молот из Гринфорда. Молот у меня без крыльев, как же он полетит за полмили над полями да околицами?

Инспектор дружелюбно рассмеялся и сказал:

- Нет, ваше дело чистое, хотя сходится все, конечно, на редкость. Попрошу вас только оказывать всяческое содействие в отыскании человека вашего роста и вашей силы. Да чего там! Хоть поможете его задержать. Сами-то вы ни на кого не подумали?

- Подумать подумал, - сурово сказал кузнец, - только виновника-то зря ищете. - Он заметил, что кое-кто испуганно поглядел на его жену, шагнул к скамейке и положил ручищу ей на плечо. - И виновницы не ищите.

- Кого же тогда искать? - ухмыльнулся инспектор. - Не корову же - где ей с молотком управиться?

- Не из плоти была рука с этим молотком, - глухо сказал кузнец, по-вашему говоря, он сам умертвился.

Уилфрид подался к нему, и глаза его вспыхнули.

- Это как же, Барнс, - съязвил сапожник, - ты что же, думаешь, молот его сам пристукнул?

- Смейтесь и насмехайтесь, - выкрикнул кузнец, - смейтесь, священнослужители, даром что вы же по воскресеньям повествуете, как господь сокрушил Сеннехириба.

Он во всяком дому, и призрел мой дом, и поразил осквернителя на пороге его.

- Я сегодня грозил Норману громом небесным, - сдавленно проговорил Уилфрид.

- Ну, этот подследственный не в моем ведении, - усмехнулся инспектор.

- Зато вы в его ведении, - отрезал кузнец, - не забывайте об этом, - и пошел в дом, обратив к собравшимся могучую спину.

Потрясенного Уилфрида заботливо взял под руку патер Браун.

- Уйдемте куда-нибудь с этого страшного места, мистер Боэн, - говорил он. - Покажите мне, пожалуйста, вашу церковь. Я слышал, она чуть ли не самая древняя в Англии. А мы, знаете, - он шутливо подмигнул, интересуемся древне англиканскими церквами.

Шуток Уилфрид не ценил и шутить не умел, но показать церковь согласился охотно:

он рад был поговорить о красотах готики с человеком, понимающим в ней все-таки побольше, чем сектант-кузнец и сапожник-атеист.

- Да-да, - сказал он, - пойдемте, вот здесь.

Он повел патера к высокому боковому крыльцу, но едва тот поставил ногу на первую ступеньку, как кто-то взял его сзади за плечо. Патер Браун обернулся и оказался лицом к лицу с худым смуглым доктором, который глядел темно и подозрительно.

- Вот что, сэр, - резко сказал врач, - вид у вас такой, будто вы тут кое в чем разобрались. Вы что же, позвольте спросить, решили помалкивать про себя?

- Понимаете, доктор, - дружелюбно улыбнулся патер, - есть ведь такое правило: не все знаешь - так и молчи, тем более что в нашем-то деле положено молчать именно, когда знаешь все. Но если вам кажется, что я обидел вас или не только вас своими недомолвками, то я, пожалуй, сделаю вам два очень прозрачных намека.

- Слушаю вас, - мрачно откликнулся врач.

- Во-первых, - сказал патер Браун, - это дело вполне по вашей части. Никакой мистики, сплошная наука. Кузнец не в том ошибся, что преступника настигла кара свыше - это-то да, только уж никаким чудом здесь и не пахнет. Нет, доктор, никакого особого чуда здесь нет, разве что чудо - сам человек, его непостижимое, грешное, дерзновенное сердце. А череп-то раздробило самым естественным образом, по закону природы, ученые его на каждом шагу поминают.

Доктор пристально и хмуро глядел на него.

- Второй намек? - спросил он.

- Второй намек такой, - сказал патер. - Помните: кузнец, он в чудеса-то верит, а сказок дурацких не любит - как, дескать, его молот полетит, раз он без крыльев?

- Да, - сказал доктор. - Это я помню.