Книга 2. Ракеты и люди. Фили-Подлипки-Тюратам   ::   Черток Борис Евсеевич

Они помогли мне уточнить события и факты, которые стерлись в моей памяти, и прояснить вопросы, на которые не находилось ответов в архивах.

Моя сердечная благодарность Татьяне Петровне Куликовой, переносившей мои неразборчивые черновые записи в память персонального компьютера, и Михаилу Николаевичу Турчину, подготовившему компьютерный макет текста книги. Их самоотверженный и бескорыстный труд позволил существенно ускорить выход этой книги.



Глава 1. ОТ ШКОЛЫ ДО АВИАЗАВОДА

МЕЖДУ ДВУХ АЭРОДРОМОВ

Современные мальчишки, едва встав на ноги, уже разбираются в марках автомобилей. Для меня знакомство с транспортными проблемами начиналось с норова и кличек лошадей, которые были основой всех транспортных коммуникаций фабричного производства, путешествий в Москву, в деревни за картошкой и овощами и скорой помощью, доставлявшей в трудных случаях больных в знаменитую Солдатенковскую (ныне Боткинскую) больницу. Фабричный комитет и правление Нижнеходынской текстильной фабрики, на которой жили и работали мои родители, давали лошадей в самые трудные и голодные годы, чтобы доставить радость детям рабочих.

В канун нового 1919 года нас, десяток ребят, на санях повезли на первую в российской истории елку в Колонный зал Дворянского собрания. Это было мое первое посещение Колонного зала будущего Дома союзов. Впоследствии я несчетное число раз бывал в этом самом популярном для старой Москвы зале. Многие посещения Колонного зала совершенно стерлись в памяти. Но некоторые из связанных с ним событий впечатались в память навсегда.

Новогодний праздник 1919 года в Колонном зале отчетливо помню спустя 77 лет! Кусочек настоящего белого хлеба с повидлом запомнился мне столь же четко, как и потрясшая детское воображение разнообразием игрушек огромная елка, сияние электрических люстр и музыка. Ведь дома основным источником света были керосиновые лампы. Фабрика, находившаяся в десяти километрах от центра столицы, до 1922 года не имела линии передачи от московской электросети!

Людям молодого поколения трудно представить, что в ныне престижном районе Серебряного Бора, Хорошево-Мневниках и по всему Хорошевскому шоссе люди жили и работали, не пользуясь такими элементарными достижениями цивилизации, как газ, электричество, телефон, холодильник, водопровод и прочее. На фабрике все станки приводились в действие от единственного дизеля с помощью сложных трансмиссий многоступенчатой ременной передачи. Этот же дизель и снабжал вечерами фабричный поселок светом на пару часов.

Я в неоплатном долгу перед памятью своих родителей. В первую очередь я им благодарен за выбор места жительства. Они не ошиблись. Чтобы показать, каким образом география и социальная среда бывших московских окраин повлияли на мою судьбу, я извлекаю из памяти еще не стершиеся фрагменты. Выбираю то, что, по моим соображениям, представляет интерес для всех, кого интересует неповторимая история России и Москвы.

Моя мать, Софья Явчуновская, работала на Нижнеходынской текстильной фабрике и была единственной фельдшерицей-акушеркой в нашей округе. Отец, Евсей Черток, служил бухгалтером на этой же фабрике.

Социальный микроклимат определялся средой фабричных рабочих, с детьми которых я быстро подружился. Еще шла гражданская война, и мы, конечно, играли не в индейцев, а в «красных и белых». Никто не хотел быть белым. Часто посещая рабочие общежития, которые назывались «спальнями», я слышал разговоры о скорой победе «наших». Нашими была Красная Армия, и никаких сомнений в правом деле пролетариата не возникало. Только дома иногда появлялся «Социалистический вестник» – подпольная газета меньшевиков, каким-то образом доставлявшаяся матери. Она ее тщательно прятала, но именно это вызывало мое любопытство.