Когда я была маленькой   ::   Мухина-Петринская Валентина Михайловна

Эх, Маша, как они умирали - те пятеро! Хватит ли всей моей жизни, чтоб искупить их смерть! Ох, Леля... Огнем будут жечь ее слова... последние... Там, на площади, у виселицы. Как жила, так и умерла - верная, мужественная, хорошая.

Я достала из сундука старый папин костюм, несколько рубах, бараний полушубок. Костя взял брюки и полушубок и быстро переоделся.

- Все равно узнают,- заметила я.- А что, если бороду налепить?

- Черт побери, где я возьму бороду? - проворчал Костя.

- У нас ведь есть, есть!..- Задыхаясь от поспешности, я бросилась к комоду и достала бороду, парики, грим. Все это было нардомовское и хранилось у тети Лели. До сих пор подозреваю, что дала Косте ту бороду, в которой красовался водяной в "Потонувшем колоколе". Спутанный, завалявшийся парик, во всяком случае, подошел бы лешему.

- Ничего, сойдет,- сквозь зубы процедил Костя.

- К кому же вы пойдете? - смело спросила я.

- Некуда, Машенька, идти... буду ходить по улицам. К Волге спущусь.

- А днем? Всякий ведь увидит, что парик. Может, в погребе у нас? - И тогда у меня в голове мелькнула мысль, которой я до сих пор горжусь: Доктор Мальшет. Набережная. Он спрячет. Я попрошу. Идемте, я сама вас отведу. Скажут, дедушка с внучкой!..

Никогда не забуду этот ночной путь.

Пылали дома, дым стлался по черным улицам, освещаемым лишь неровным, багровым отсветом пожарищ. По каменным мостовым стремительно катился обоз, орудия. Пехота уходила так же молча, как и вступала в город. Извозчичьи экипажи, собственные дрожки, телеги, двуколки скучивались на перекрестках. Это уходили с белогвардейцами те, кто связал с ними свою судьбу.

На углу Никольской и Спаса я видела, как ругался и рыдал Шемякин: у его брички отскочило колесо. Я ничего не сказала об этой встрече Косте, наоборот, ускорила шаг, свернув в другую, пустынную улицу. Я была уверена, что Шемякин от возмездия не уйдет.

Чувствовалось приближение конца в этом дымном ночном шествии, бегстве от наступающей народной армии. После я узнала, что в тот вечер был убит полковник у себя в штабе, а штаб подожжен. Это сделал Костя. Тетя Леля была бы довольна им. Никем не замеченные, дошли мы до набережной. На звонок вышел сам доктор. Костя отступил в тень большого дерева.

- Машенька! - воскликнул доктор и засуетился: - Я сейчас, сейчас- Он подумал, что маме сделалось худо и я пришла за ним. Я объяснила, в чем дело. Тихон Григорьевич недолго колебался.

- Пусть войдет,- сказал он.

У доктора Костя скрывался до прихода большевиков. А когда они вошли в город, он пошел и объявился. Его приняли на честное слово и даже назначили командиром одного из отрядов Красной Армии.

Тетю Лелю и четырех коммунистов хоронили с большой торжественностью, при огромном скоплении народа.

- Кого это так хоронят? - все спрашивала мама. Но я не сказала ей, пока она не поправилась. Она бы не перенесла тогда: слишком была слаба.

Белогвардейцев мама так и не видела - все время находилась без сознания - и потом удивилась, что они были.

Костя ушел на фронт и бился вместе с большевиками до конца гражданской войны. Ему посчастливилось сражаться под командованием Ворошилова. По окончании войны он оставался некоторое время в армии, а затем стал работать архитектором. Ведь это было его призвание. Видели Дворец культуры в Ленинском районе? Это по его проекту строили. Да, из него вышел незаурядный архитектор. Когда-нибудь в другой раз я расскажу, как мы с ним встретились много лет спустя...

Что касается меня, я выполнила завещание Лели. Я много и долго училась и теперь веду исследовательскую работу.

Каждый делает, что может, для того общества, ради построения которого жила и умерла Леля.