Проклятие Вермеера   ::   Бадалян Михаил

Ошарашенный великолепием и размерами кабинета, я сперва было и не приметил маленького, аккуратного старичка в стеганом домашнем пиджаке коричневого цвета, сидящего в кресле за столом.

Похоже, что и он не заметил моего появления, поскольку даже не шевельнулся, когда я вошел. Уставившись взглядом куда-то поверх моей головы, господин Воронцов, казалось, думал о чем-то своем.

Я попытался привлечь его внимание тем, что громко кашлянул. Но и это не произвело должного эффекта.

Мысль, что я буду иметь дело с пожилым обладателем многомиллионного состояния, который к тому же плохо видит и слышит, не очень мне улыбалась. Хотя, несколько часов назад, когда мы по телефону договаривались о встрече, господин Воронцов не оставлял впечатления выжившего из ума старикашки.

Ситуация начала меня раздражать. Быстро пройдя расстояние, отделяющее меня от стола, я склонился над хозяином кабинета насколько позволяли размеры его рабочего места.

- Господин Воронцов, - позвал я.

Никакой реакции. Я уже собирался позвать на помощь Герасима, когда обратил внимание на неестественную бледность лица Воронцова, которую в полумраке кабинета сперва не заметил. Быстро обойдя стол, я приблизился к нему и взял за руку.

Господин Воронцов был мертв!

Причиной смерти была страшная огнестрельная рана, вокруг которой расползлось зловещее кровавое пятно...

Пуля, выпущенная сзади, пройдя сквозь спинку кресла и тело жертвы, впилась в массивный стол рядом с бронзовым замком, запирающим ящик. Пуля крепко засела в твердой древесине, однако не было никаких сомнений, что она была выпущена из мощного оружия тридцать восьмого калибра.

Оставив милиции попотеть над извлечением пули, я попытался сообразить, откуда могли стрелять в сидящего за столом Воронцова. Убийца мог находиться как в комнате, за креслом, так и в саду. Второй вариант я сразу же отбросил, так как, во-первых, плотные шторы на окнах исключали возможность прицельной стрельбы снаружи, во-вторых же, осмотрев само окно, я не обнаружил ни одного стекла с отверстием от пули.

Продолжив осмотр, я убедился, что все рамы были хорошенько заперты специальными засовами. Факт сей, если и не исключал возможности, что преступник проник в кабинет из сада, то, во всяком случае, свидетельствовал о том, что бежал он не через окно. Правда, нельзя было исключать вероятность того, что уже после его ухода кто-то, находящийся в доме, мог закрыть за ним окно.

Все это, как и многое другое предстояло еще выяснить милиции. Я же решил воспользоваться представившейся мне возможностью и выяснить вероятную связь между убийством и причиной, побудившей господина Воронцова пригласить меня к себе. Если, конечно, такая связь была.

Я внимательно огляделся вокруг. На первый взгляд ничего не было тронуто. Но, включив верхнее освещение, я понял, что убийца что-то поспешно искал. Но что? Дверцы книжного шкафа были открыты настежь, несколько книг валялось тут же на полу. Такой же беспорядок царил и вокруг письменного стола.

Медленно прохаживаясь по комнате, я случайно обратил внимание на две еле заметные полосы на стене рядом с камином, длиной около метра каждая. Подняв голову, я увидел по два маленьких крючочка над каждой из полос, закрепленных под карнизом. Не было никакого сомнения как в том, что там когда-то висели картины, так и в том, что они куда-то исчезли! Две позолоченные рамы, которые я нашел во втором камине, за экраном, полностью подтвердили мои выводы.

Итак, злоумышленник каким-то образом проник в дом, застрелил Воронцова, снял полотна со стены, вынул их из рам, после чего исчез неизвестно каким образом.

Но интуиция подсказывала мне, что здесь что-то не так. Я почему-то был уверен, что убийство каким-то образом связано с делом, которое Воронцов собирался обсудить со мной.