Проклятие чужого золота   ::   Бабкин Борис

– Пошли врежем по сто пятьдесят, – подмигнул здоровяк сидевшему в кресле кавказцу, – у него коньячок классный.

– Я перед обедом не пью, – отказался тот.

– Ну ты даешь! – засмеялся здоровяк. – Ведь ваша нация до ста с лишним доживает.

– Не все. Надо знать место и время. Сейчас выпивать я не буду.

– Ну просто рядом посидишь, – хохотнул здоровяк, – а то скучно одному.

– Рената, – выходя за ним, кивнул секретарше кавказец, – кофе мне сделайте, пожалуйста, с молоком.

– Сейчас, Сурен, – улыбнулась она.

– Вот что, Буржуй, – услышал по телефону Юрий Яковлевич, – ты меня в свои дела не впутывай…

– Ё-моё, – усмехнулся Буржуй, – как ты заговорил. Вот что я тебе скажу – даю тебе сутки, чтобы найти его. Понял?

Он отключил сотовый и выматерился. Достал сигару и, прикурив, пыхнул дымом.

– Сука! – процедил он. – Я тебя, тварь, раздавлю, как клопа. Сука! – Играя желваками, затянулся. – Куда ж ты мог деться?

– Ну что, Егор Степанович? – вошла в комнату женщина. – Как спалось?

– Прямо как на курорте, – усмехнулся сидевший на кровати пожилой мужчина, которого накануне бил здоровяк. – Правда, ноги болят. Ох и неласкова столица нашей Родины. Я-то, черт старый, думал, наслажусь жизнью в Москве. И на кой хрен мне такие услады? Правда, теперь знаю, что ежели по колену пузырем треснуть, все, не то что драться, ходить не будешь. Все-таки наука, – усмехнулся он.

– А теперь давайте серьезно, Егор Степанович, – сказала женщина. – Откуда у вас золото?

– Да я ж говорил уже, – вздохнул он. – Я из Тулы на электричке ехал, во втором вагоне. Вечером. Народу было немного. Сначала вроде как набились, но потом вагон опустел. Я вижу, две лавки вообще свободны. Ну и сел на одну. И глядь, сумка. Кожаная такая, правда, не новая. Я по сторонам оглянулся, никто не смотрит, а тут станцию объявляют. Ну я сумку тяп и на выход. И в туалет.

– Дальше.

– Ну, зашел в кабинку, открыл. Там коньяка бутылка, хороший коньячок, плитка шоколада, пачка сигарет, нож выкидной, колбасы кусок, полбуханки хлеба, коробка конфет и два пива. Пиво хорошее. Банки не по пол-литра, а поменьше. И мешочек такой, матерчатый. Я развязал тесьму, открыл и вижу золотишко. Песок. Я видал золото-то, знаю, какое оно. Ну и думаю, что делать? В милицию идти? Узнают, откель приехал, и заберут. Уж лучше бы пошел, – вздохнул Егор. – А тут объявляют об электричке на Москву. Я выскочил и в вагон. Потом два мента ко мне в электричке подходили. Паспорт посмотрели, билет, я же помню совет – не выкидывай билет, мол, только приехал. Так и сделал. Я в Тулу к корешу ездил, да не застал его.

– Но вы вошли в вагон в Туле. И наверняка видели, кто сидел на той самой лавке, под которой вы сумку нашли. Может, скажете?

– Да хрен его знает. Мужики вроде. Трое. Напротив две бабы и старик какой-то… Точно, так и сидели. Трое молодцов, здоровенные такие, две молодухи и старик у окна.

– Так сумку вы нашли там, где троица была или где женщины со стариком?

– Где старик, – подумав, ответил Егор. – Старик ко мне спиной сидел и выходил позже парней. Те вышли, и двое военных их место заняли. Но потом и они ушли, а старик вышел вместе с молодухами. А тебя как зовут-то, милая?

– Эмма, – ответила женщина. – А куда вы сумку дели?

– Так коньяк в электричке с мужиками распил. Пиво выпили.

– Так и пили в электричке? – улыбнулась Эмма.

– Ну не так чтоб открыто, а пили. Я сел и четверо мужиков. Ну, двое со мной на лавке, а двое напротив. Я им и предложил: приехал на материк, отметить хочу. Разговорились. Один тоже был на Колыме. Это по соседству, Магаданская область. Срок там отбывал. Федором зовут и фамилия Федоров. Вот и пили. И хорошо так прихватило. Повеселели все. Простились, когда приехали. Мать честная! Мне ж этот самый Федор телефон дал. Мол, если что понадобится, звони. В кармане, в паспорте.