Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия) :: Таманцев Андрей
Страница: 122 из 122 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕН. Де Бюрон \" Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала!\" Безумно смешная, ироничная, с тонким французким юмором книга. Писательница описывает все прелести и нюансы простой семейной жизни. Получила огромное удовольствие! 09.09.10 - 08:52 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Он стоял и смотрел, как вошли Тюрин и Док и расступились, пропуская Галину и Игната. Он стоял и смотрел на Галину и сына.
Она подошла к нему и положила руку на его плечо. — Мы все знаем, Костя, — негромко сказала она. — Доктор нам все рассказал. Он рассказал нам все. Не нужно его убивать. Бог ему судья, Костя. Бог всем им судья. Ты вернулся. Не уходи от нас снова. Игнат стоял у порога, и руки его были так же безвольно опущены, как у отца. — Это твой отец, Игнат, — сказала Галина. — Я знаю, — ответил он. — Я знаю! Я это знал еще там, в Сокольниках! Я кричал тебе! Я тебе кричал! Ты слышал? — Да, — сказал Калмыков. — Я слышал. — Спасибо вам, ребята, — проговорила Галина. — А теперь мы пойдем. — Я отвезу вас, — предложил Док. — У меня есть машина, — отказался Калмыков. — Там, в поселке. — А что будет с этим? — спросил Артист, кивнув на Мамаева, сидящего в кресле с тем же торжественно-отрешенным видом. — Ничего. Отойдет. — И все забудет? — Нет. * * * Мы стояли у просторного, во всю стену окна и смотрели, как по туманной дороге, подсвеченной снизу осенней листвой, идут, уходят, скрываются в тумане трое. Святая троица. Док неожиданно повернулся, сгреб Мамаева за шиворот и подтащил к окну. — Смотри на них, мразь! Молись на них! Швырнул Мамаева обратно в кресло, долго вытирал платком руки, а потом бросил платок на пол. — Джентльмены, у меня такое ощущение, что нам здесь нечего больше делать, — сообщил Тюрин. Мы вышли. Туман осел. Засияла последним золотом осени березка у дома. Но едва мы спустились с крыльца и сделали с десяток шагов, как звон стекла заставил нас обернуться. В окне второго этажа двигался Мамаев и крушил креслом стекло. Его мотало из стороны в сторону, но он делал свою работу с целеустремленностью пьяного, который движется на автопилоте. При последнем ударе кресло вывалилось у него из рук, полетело вниз, а сам он повалился грудью на подоконник. Но с тем же упорством поднялся, оперся руками в остатки рамы. — Вы! — произнес он. — Вы. Все. Тюрин. Гнида. Раздавлю. Всех. Прирежут. Всех. Никаких. Бабок. Не. Пожалею. Всех! — Не стоило ему этого говорить, — осуждающе заметил Боцман. — Не стоило ему этого думать, — поправил Муха. Сверху неслось: — Вас. Всех. Ваших. Короедов. Всех. Баб. Ваших. Всех. На хор. На хор. На хор. На хор. — По-моему, пластинку заело, — прокомментировал Артист и обратился к Тюрину, перебрасывая из руки в руку «лимонку». — Вы уверены, что станете несчастней, если не получите полмиллиона баксов? — Несчастней? — высокомерно переспросил Тюрин. — Я не стану богаче. А несчастней не стану. Потому что не в бабках счастье! — Мы думаем точно так же, — с удовлетворением кивнул Артист и взялся за чеку. — Отставить! — приказал я. — Дай сюда! Дай сюда «лимонку»! — Пастух! Ты злоупотребляешь властью, данной тебе нашим маленьким демократическим коллективом! — Да, злоупотребляю, — сказал я. — Власть для того и существует, чтобы ею злоупотреблять. А иначе на кой черт она нужна? А сверху все неслось: — На хор! На хор! На хор! На хор! Я выдернул чеку, выждал полторы секунды и отправил «лимонку» туда, вверх, в обшитый светлым деревом зал. Где ей и было самое место. * * * Долго-долго кричали вороны, поднятые с сосен взрывом, а особенно надрывалась матершинница. Долго-долго кружились в воздухе листья березы. * * * Уличного музыканта одаряет золотыми червонцами осень. Он богат уже, скоро зима. * * * Это я, это я, Господи! Имя мое — Сергей Пастухов. Дело мое на земле — воин. Твой ли я воин, Господи, или царя Тьмы?.. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|