Логические проблемы знания   ::   Автор неизвестен

цель исследования - концептуализация проблемы, то те понятия и концепции, которые вводяться при этом, имеют значение только в отношении их концептуализирующей способности. Они не разрабатывались сами по себе. Глубина их разработки определялась только целью концептуализации. Как только они выполняли свою цель, их дальнейшая разработка прекращалась.

Отдельным фактором исследования является полнота и глубина концептуализации. Но здесь мое исследование ограничивается тем набором конкретных ракурсов проблемы, которые для меня вообще открылись, а из них - теми, которые посчитались наиболее важными, а из них - теми, которые удалось удачно концептуализировать. Ограничения исследования "во времени и пространстве" наложили соотвествующие ограничения на широты и глубину концептуализации: концептуализация осуществлялася только в той мере, в какой она давала лишь принципиальные решения.

Т.к. концепции при таком методе имеют значение только в отношении их концептуализирующей способности, то это налагает соответствующие ограничения на значение сравнительного анализа этих концепций с другими (из литературы). Сравнительный анализ, если он не хочет быть простым украшением рассуждения, должен выполнять в нем какую-либо функцию. А обычная функция сравнительного анализа - это выяснение значения одной концепции по отношению к другим концепциям. Т.к. моей целью было, в первую очередь, решить задачу концептуализации, а не задачу анализа выдвинутых концепций, и т.к. решение этой задачи и заняло все "время и пространство" исследования, то задача анализа выдвинутых концепций была на втором плане и осталась невыполненной (тем боле, что задача анализа вынуждает изменить направление, а, следовательно, и задачу исследования). Введеные мною понятия и концепции, вследствии этого, не могут претендовать на оригинальность. Они, пока что, могут претендовать только на значимость в отношении решения выдвинутых проблем.

Далее ясно, что эти понятия и концепции пришли ко мне, по-преимуществу, из того "культурного фона", который меня окружает, или даже явно заданы той литературой, которую я читал. Там, где есть эта явная заданность, легко указать ее источник. Но там, где явной заданности нет, где использованы понятия, давно и многообразно разработанные, едва ли имеет смысл говорить об их источнике, т.к. в этом случае функциональность такого объяснения для рассуждения будет явно нулевой и, следовательно, это будет не более, чем украшение.

Но даже если и есть явная заданность, то и в этом случае функциональность указания на нее не очевидна. Если речь идет о соблюдении научной честности, то здесь все просто: я, заранее выбрав свой метод, отказал себе в претензии на оригинальность. Если же речь идет о рассмотрении генеалогии проблемы, понятия или концепции, то здесь опять возникает вопрос: какую функцию выполняет этот прием в рассуждении. Ницше написал "Генеалогию морали" для того, чтобы обосновать свое отношение к морали, сложившееся у него до написания этой работы. В этом случае генеалогия играла роль способа обоснования. Если же генеалогия выполняется только для того, чтобы продемонстрировать знание автором этой самой гееалогии, то тогда у исследования и цель должна быть соответствующая: продемонстрировать знание генеалогий. Тогда и начаться исследование должно не с конкретной проблемы, а с концепции для того, чтобы потом исследовать ее генеалогию. Возможно такой способ отношения к проблемности есть "исторический подход", игравший когда-то определенную позитивную роль в мышлении, но с тех пор выродившийся в методологический "аппендикс". Здесь иследование как способ решения проблем подменяется исследованием как способом построения генеалогий, т.е.